Продавщица слышала вопрос Амелии, в этом Люсинда была уверена. Она взглянула на женщину, и та покраснела — будто ее застали на месте преступления. Люсинда мило улыбнулась ей и сказала:
— Мне хотелось бы посмотреть красные ленты.
Дождавшись, пока продавщица скроется за тяжелым занавесом, отделяющим салон от складского помещения, она ответила на вопрос Амелии:
— А как же это может быть не в мою пользу? — И, взяв подругу под руку, предложила ей пройтись между столами, на которых лежали горы лент.
Подруги удалялись все дальше от прилавка и от других покупательниц. Как известно, сплетни распространяются в свете с удивительной скоростью, и Люсинде вовсе не хотелось послужить их объектом, если кто-нибудь их подслушает.
Через некоторое время они подошли к диванчику, обитому шелком в золотую и белую полоски, и удобно устроились у противоположной стены.
Тут Амелия, сняв перчатку, потрогала лоб подруги.
— Ты здорова?
Люсинда засмеялась. Оглядела толпящихся в магазине покупательниц и ответила:
— Да, конечно, спасибо…
— А ты не выпивала? Не бегала при свете полной луны? Может, тебе снился дьявол?
Люсинда не смогла удержаться от смеха. Запрокинув голову, она расхохоталась — совсем не как леди. Две пожилые дамы, рассматривавшие бархатные ленты довольно далеко от них, дружно обернулись и уставились на подруг. Старшая из дам нахмурила седые брови, неодобрительно глядя на девушек своими темными глазами.
— Прошу прощения, но у моей подруги буйная фантазия, и она меня рассмешила, — извинилась Люсинда.
Дамы кивнули, принимая извинение, и принялись снова рассматривать коллекцию лент.
— Амелия, ради Бога, что могло заставить тебя говорить такие странные вещи?
— А как еще можно объяснить твое поведение? Ты утратила способность судить здраво, — с легкой насмешкой ответила подруга. — Как может ухаживание герцога пойти на пользу тебе, женщине, которая всегда заявляла, что замужество не представляет для нее никакого интереса? И вообще…
— Амелия, я думала, что ты порадуешься за меня, — перебила Люсинда. — Разве не ты говорила мне: придет день — и ты найдешь свою настоящую любовь.
Амелия закатила глаза.
— Да, конечно. Но я не имела в виду его светлость, Люсинда.
— Но почему? Он довольно состоятельный, красивый…
— И гедонист! Для него главное в жизни — получать удовольствие и радость, — заявила Амелия. — Ходят слухи, что ему достаточно одного слова, чтобы женщина начала раздеваться. И это, по-твоему, настоящая любовь?
