— Дениска, Дениска…
В этом было столько горечи, боли, разочарования и… жалости. Да, я не ошибался. Она меня жалела! Она меня!!!
Олеся поехала провожать на вокзал. Мы, как всегда, приложили ладошки к стеклу. Она — снаружи. Я — изнутри. На улице стояла жара, а от стекла шел холод. Обычно, когда поезд трогался, она улыбалась. Стояла на перроне и махала рукой. В этот раз, когда вагон дрогнул, она сунула руки в карманы платья, развернулась и, не оглядываясь, пошла в противоположную сторону. Я впервые заметил, что она придавленно сутулится.
Я залез на свою верхнюю полку и уставился в окно. Там мелькало. Пустота внутри. Я не думал. Просто смотрел. Неожиданно обнаружил, что плачу. Я не понял, в какой момент я заплакал. Я ловил себя на том, что слезы стоят в глазах. Так иногда бывает. Но прежде мне всегда удавалось не заплакать, загнать их обратно. Сегодня не вышло. Возможно, слезы уже давно прорвались у меня из глаз. А я их просто не замечал. Так вот это как — плакать. Оказалось, это почти как секс. Стоит только начать — и ты уже не владеешь собой. Это захватывает. Точно так же забываешься. Исчезаешь из мира. Что-то приоткрывается новое в этом мире, когда смотришь на него сквозь слезы… Может, сексологи не врут, и 50–75 % женских оргазмов — симуляция. Зато женщины могут плакать. Я бы, пожалуй, обменял половину своих оргазмов на право плакать.
Я плакал, засыпал. Просыпался и снова плакал. Перед прибытием в Москву я собрался и на вокзале выглядел вполне нормальным. В такси я снова плакал. Таксист косился на меня с подозрительной усмешкой. Черт! Это было уже чересчур. Это надо было как-то остановить!
Дома никого не было. Тамара куда-то ушла. Я забыл предупредить ее, во сколько вернусь. Это даже хорошо, что ее здесь нет. И хорошо, что она здесь была — в ванной я нашел ее коробку бумажных носовых платков. Это оказалось вовремя. Я залез в Интернет, нашел телефон и записался на срочный прием к психологу. Он согласился принять меня сегодня же. Я вошел в кабинет и с порога заявил:
— Доктор, я плачу. Дайте мне что-нибудь, чтобы я перестал плакать.
— Что вас так расстраивает?
— Я отправил свою девушку на аборт и вот уже почти полсуток плачу.
— А вы что хотели — смеяться, что ли? У вас очень здоровая реакция. Естественная. Поплачьте. Ложитесь вот на кушетку и поплачьте.
— Вы издеваетесь?! — Я чуть не врезал этому седеющему благообразному «юмористу» в зеленом поло. Но приступ ярости тут же снова затопили слезы.
