. Чтобы вы лучше поняли и почувствовали, каким я был. Не наслаивая на мое тогдашнее мироощущение и поступки сегодняшний мой жизненный опыт. Но до сегодняшнего дня остается еще больше двух месяцев. И я продолжу рассказывать все по порядку.
Я был в Казани, когда позвонила Олеся. Звонок раздался вечером. Почти ночью. Я как раз описывал наше с ней январское знакомство. Мне было приятно в этот момент услышать ее голос.
— Как раз о тебе думал, — сказал я.
— Ты приедешь в эти выходные? — радостно спросила она.
— Нет, детка. Ты же знаешь, какие дела сейчас решаются. Вот прорвусь и возьму двухнедельный отпуск. Мы куда-нибудь уедем. Только вдвоем. После сентября.
— И все-таки приезжай. Нам обязательно надо увидеться именно сейчас.
— Не могу. Я же сказал.
— Я никогда не просила тебя приехать. Это первый раз. У меня очень важные новости. Это не телефонный разговор.
— Что случилось? Олеся, что за детский сад? Или ты говоришь мне, почему я должен бросить все и ехать к тебе, или я считаю, что никакой серьезной причины нет.
— Хорошо. Не хотела говорить тебе так. Я беременна.
Я понял, что ехать надо. Внутренне собрался. Я понимал, что отправить Олесю на аборт — довольно щекотливая задача.
Я приготовился к тому, что разговор будет непростым. Что мне нужно будет ее утешать, успокаивать и жалеть. Я был готов к тому, что она расплачется. Будет называть последними словами. Может быть, даже попытается поколотить меня кулачками по груди. Или отхлестать по щекам ладонью. Это надо будет просто пройти. Как медосмотр в военкомате. Абстрагировавшись. Превратившись в наблюдателя. Смотреть на ситуацию немножечко сверху. Не из себя. Отключив избыточные эмоции.
Я не мог до конца поверить в то, что это правда. Залет — такое лохушество, которого я от себя никогда не ожидал. Как это могло случиться? Разве что в тот раз, когда мы только помирились. Когда все началось на кухне и я не сразу надел презерватив. Вот мудак!
Вначале Олеся повела себя как умница. Стоило мне только произнести слово «аборт», как она сама тут же догадалась, что рождение ребенка совершенно не вписывается в мою жизнь. Я его не хочу, не могу и более того — это категорически противоречит моей философии, взглядам реверсистов. Мы очень по-деловому, спокойно поговорили. Она стойко держалась. Не впала в истерику, которой я опасался. Я расслабился. И напрасно. Потому что истерика случилась ночью. Она не спала. Ворочалась. Укутывалась и раскутывалась. Наконец вскочила и включила свет. Она сидела и сверлила меня взглядом, как будто видела в первый раз. Всматривалась в меня. Я держался под ее взглядом.
