Дальше, после очередного тоста — уж и неважно за что именно, память сохранила события урывками. А Герочка — гад, весь вечер что-то пытавшийся мне втолковать, от чего чуть голова не пошла кругом, только ржет. Помню, как зажгли костры и зайсаны предложили казачьим офицерам очиститься по телеутским древним традициям. Прыгать, короче, заставили. И сами прыгали, пока это непотребство не прекратил Барков, заявив, что не станет лечить ожоги, коли кто в пламя шлепнется.
Потом вроде бы пели. Краснов вызвал на луг дюжину голосистых дядек, и те залихватски выдали:
Шел казак на побывку домой
Шел вдоль речки тропинкой веселОй
Подломилась доска, подвела казака
Искупался в воде ледяной
Знал, что песня старая. Мои дед с бабкой здорово ее пели, и ругались на нас с отцом, ни слухом ни голосом не обладающими, когда пытались подтягивать. А тогда, ктож рискнул бы мне перечить? Так что мог подвывать в свое удовольствие…
Он взошел на крутой бережок
И костер над рекою разжег
Мимо девушка шла, к казаку подошла,
Что с тобою случилось, дружок?
Наш зарубежный гость, принуждаемый любвеобильным сотником, тоже пытался петь. Хотя бы гласные тянуть. Только слов, в отличие от меня, он не знал, так что получалось забавно.
Отвечал ей казак молодой
Осетра я ловил под водой
Буйна речка быстра, не поймал осетра
Зачерпнул я воды ледяной
Еще смешнее стало, когда Мангдай стал переводить субалтерну смысл того, чему тот пытался подпевать. Наверняка, ни до, ни после этого дня, тайджин никогда боле не пел песню о русском казаке. То-то у него глаза квадратными сделались.
Говорила казачка ему
Не коптись, дорогой, на дыму
Уходить не спеши, сапоги просуши
Разведешь ты огонь на дому
Хотя, черт его знает. Чужая душа — потемки. Тем более, что наш доктор утверждал — у монголоидов вообще души может и не быть.
Был казак тот еще молодой
Да к тому же еще холостой
Эх, дощечка, доска. Подвела казака
Не дошел он до дому весной.
Тут Безсонов заплакал. Это помню. И даже знаю почему. Наверное — дом вспомнил. А китаец принялся что-то хлюпающему носом гиганту втолковывать. И, похоже, сотник даже его понимал…
Принтц сцепился языком с Барковым. Спорили до хрипоты о Божьем Промысле в свете расового вопроса. Корнилов торговал водкой с зайсанами. После бесславной гибели Турмека и большей части его "эскадрона" огромные земельные угодья остались без хозяина. Мангдай с Могалоком уже мысленно прибрали бесхозное, а тут коварный хорунжий с бочонком спиртного. Гилев с Хабаровым что-то тихонько обсуждали с Костровым у костра. А Артемка кормил остывшим мясом казачий хор. И только мне совершенно нечем было заняться. Или я просто не помню?
