Что правда, то правда: Колин отец был когда-то матросом. У них в хате, на стенке, убранной вышитыми ручниками, и сейчас висит фотокарточка красивого молодого мужчины с черными усами, в бескозырке. На бескозырке написано: «Быстрый». Мы с Санькой, когда дома не было взрослых, залезали на стол и сами читали. Из пулемета он тоже, наверно, белых бил, потому что на груди его лежали крест-накрест пулеметные ленты.
Колин отец погиб лет десять назад. Застрелили из обреза ночью. Он был председателем сельсовета.
— А моего деда при буржуях розгами секли, потому что он шапку не хотел снимать, — похвастался вдруг Санька и с такой гордостью посмотрел на нас, будто это не дед, а он, Санька, не снимал перед буржуями шапки. Его облупившийся нос блестел, как намазанный салом. Он даже забыл про свою шишку.
Тут уж и я не смолчал. Правда, моего деда не секли розгами и отец не был матросом, но мне тоже нашлось что сказать.
— А мой отец, — сообщил я, — когда ходил в школу, кочергу в классе возле двери поставил. Поп шел на урок, дверь отворил, а кочерга по лбу ему ка-ак треснет!..
Санька расхохотался, а Коля спросил:
— Ну и что такого?
— А то, что шишка у попа была побольше, чем у Саньки. А поп схватил отца за ухо да в угол. Коленками на гречку.
— А розгами не секли? — поинтересовался Санька.
— Нет, только дома веревкой.
И так всю дорогу, пока не разошлись по домам, мы спорили, защищая честь своих отцов и дедов.
Наша с Санькой парта лучше всех в классе: она стоит у окна. Сидеть тут куда интересней, чем в любом другом месте. Пройдет ли кто-нибудь школьным двором, проедет по дороге грузовик или подвода, опустится в свое гнездо аист — все мы видим. Зато и замечания Антонины Александровны сыплются на наши головы как горох.
— Маковей, не вертись!
Это Санька засмотрелся на безногого кузнеца, деда Тимоха, который на своей трехколесной «лисапеде» подкатил к сельмагу.
— Сырцов, тебе неинтересно на уроке?
Это уже я наблюдаю, как рыжая кошка уборщицы тети Марьи подкрадывается к воробью.
А сегодня нам и подавно не сидится: скоро прозвенит последний звонок, после которого мы на все лето станем вольными орлами. Завтра уже каникулы!
У Антонины Александровны тоже приподнятое настроение. Она пришла в класс торжественная и радостная. В ее гладко причесанных волосах сегодня как будто меньше седины, как будто разгладились и морщины на лице. В новом синем платье, маленькая, худенькая, она ходит между партами и тоненько говорит:
