7
До того как я на следующее утро отправилась с визитом к Ванхузерам, Джон вернулся из города с письмом — довольно редкое событие для Блайт-хауса, поскольку миссис Граус получала корреспонденцию от моего дядюшки лишь два-три раза в год, а больше почти никто не писал. Письмо было адресовано мне, и я подумала: даром что считаюсь неграмотной, а за последние несколько недель стала самой эпистоляризованной персоной во всей округе. Письмо, разумеется, было от Джайлса, и я ждала затаив дыхание, когда же миссис Граус начнет читать его вслух. Сначала она хмыкнула и проворчала:
— Конечно, дел у меня других нет, только целыми днями читать вам письма.
Дорогая Фло!
Спасибо тебе за твое письмо. Я его прочитал много раз, и оно уже рвется — так часто я его сворачивал и разворачивал. Мне нравится, что вы там катаетесь на коньках, и я жду не дождусь каникул. Как ты думаешь, Тео Ванхузер сможет найти коньки и для меня? А лед на озере выдержит нас троих? Или придется выходить по очереди? Я очень плохо запоминаю уроки, но не обижаюсь, что другие надо мной смеются. Это лучше, чем когда бьют или щиплются. Но ты не волнуйся за меня, потому что это бывает не часто. Не очень часто. Я надеюсь, у тебя все хорошо. Надеюсь, у миссис Граус и Джона все хорошо. Надеюсь, у Мег и Мэри все хорошо.
Твой любящий брат
Джайлс.
Письмо от меня, упомянутое Джайлсом, было конечно же написано миссис Граус и потому не содержало ничего, что мне хотелось бы сказать ему, — о башенной комнате, например (хотя, сказать по правде, я не решила окончательно, посвящать его в это или нет). В том письме не было ни слова и о моей тревоге за него, которая так меня мучила. Слова Джайлса о битье и щипках заставили меня содрогнуться, хотя до конца и не было понятно, в самом ли деле он подвергался насилию или «ты не волнуйся за меня, потому что это бывает не часто» относилось только к насмешкам. Однако у меня не было времени как следует над этим поразмыслить. Все было готово к визитоотданию, так что я взяла письмо у миссис Граус и сунула в карман своей шубки. Лежа там, письмо тяготило меня, тянуло к земле, будто железные кандалы на ногах каторжника или украденный ломоть хлеба в кармане штанов у школьника. Я хотела отправиться к Ванхузерам пешком, но миссис Граус и слушать не хотела. Между нашими домами было больше мили, и, хотя снег сегодня не шел и дорога была чистой, снегопад мог начаться снова и застать меня на полпути… не говоря уж о том, что и без снежной бури я непременно замерзла бы до полусмерти. Ей и в голову не пришло, что и в самые морозные дни я провожу по полдня на льду, так что Джону было велено отвезти меня на двуколке. Меня это устраивало вполне, потому что, как только Блайт-хаус скрылся из виду, а вместе с ним и назойливые глаза миссис Граус, Джон дал мне поводья и позволил править, как он частенько делал, когда экономки не было рядом. Старый мерин Дрозд, которого обычно запрягали в двуколку, смирный и понятливый, превосходно знал все окрестные дороги, так что, вообще-то, им и не нужно было особо править. Даже в снег не было опасности, что Дрозд сойдет с дороги и опрокинет седоков в канаву.
