Однако спуску ему я давать не собирался. Упырь он такой – слабых не любит.
– Долго тебя ждать, старая калоша? – спросил я его недовольно.
Упырь картинно вздрогнул и поднял на меня красные воспаленные глазки. Мне кажется, что он живет в двух состояниях: или пьян, или страдает похмельем. Но удивительно, ни в той, ни в другой ипостаси никогда не делает ошибок в том, что касается работы. Говорят, и в бытность работником администрации таким был. Не знаю, правда это или нет, но вроде его назначили завхозом в тогда еще горсовет чуть ли не при Хрущеве. Если и врут, то думаю, самую малость.
– Что такое? – удивился он. – Вам что тут нужно, молодой человек?
Голос у него хриплый, по-стариковски дребезжащий. Каждый раз, когда я к нему прихожу, он делает вид, что видит меня в первый раз. Наверное, надеется, что я растеряюсь и уйду.
– Антон Владимирович, давай мне все, что положено, и побыстрее. Некогда мне тут с тобой лясы точить.
– Па-а-азвольте, молодой человек…
Я делаю шаг к его столу и, уже не стесняясь, спокойно говорю:
– Слышь, Упырь! Я тебе сейчас эти счеты плашмя в одно место запихаю, понял?
Упырь сразу скучнеет лицом и успокаивается.
– Не велено, – гаденько усмехается он. – Геннадий Иванович сказали до особого распоряжения не отпускать продукты…
Это еще что за номер? Филин решил норов показать?
– Так иди и получи его особое распоряжение, – говорю я.
Наверное, на моем лице отразилась вся гамма чувств, что я испытываю к Филину да и к самому Упырю, потому что завскладом побледнел и вскочил с места. Он протиснулся бочком мимо меня и замер. Страх страхом, а дело он свое знает туго.
– Не положено находиться, – хрипит он, глядя в сторону.
Я усмехаюсь, но иду на выход. Тень раскачивается длинным черным языком впереди меня – Упырь уже запер дверь и идет с фонарем позади, на безопасном расстоянии.
Не глядя на завскладом и не оборачиваясь, я достал сигарету и прикурил. Сзади клацнул замок, прошаркали шаги старика, и все стихло. В этот дворик, огороженный со всех сторон высоким кирпичным забором, вообще редко кто заходит. Простым смертным сюда вход запрещен. Иногда мне кажется, что в этой стране никогда ничего не меняется. Просто идет и идет по кругу.
Упырь вернулся так быстро, что я еще сигарету не успел докурить. Он стоял у двери и терпеливо ждал – боялся, чтобы я не пошел на склад, нарушая все противопожарные нормы.
Когда мы спустились в подвал опять – старик с фонарем впереди, я за ним, – повернули налево и остановились у первой же двери. Упырь отдал фонарь мне в руки и отпер металлическую дверь. В этой комнате он выдавал продукты таким, как я, – кто приходил сюда периодически. Сразу перед входом, перегораживая его, стоял узкий стол. Дальше – несколько стеллажей с коробками, не позволяющими видеть, что внутри. Да я и так знаю – подкормка соратников с барского плеча Филина. Вообще, при всем своем разгульном характере, Филин жмот еще похлеще Упыря. Во всяком случае, те несколько раз, что я требовал увеличить себе паек, каждый раз заканчивались скандалами. Со мной-то ему деваться некуда, все равно выходит по-моему, а вот на своих людях он, похоже, начал экономить. Не зря же охотники что-то ворчать в последнее время начали. А если уж они недовольны, то о простых горожанах и говорить не приходится – половина голодает. Сколько раз говорил Филину – нужно или еще землю в городе освобождать под огороды, или зайцев разводить начать, все равно запасы с прошлых времен рано или поздно закончатся. Не знаю – то ли Филин стареет и перестал «мух ловить», а может, что скорее всего, делает это специально. Видно, что-то опять придумал. Или еще крепче всех прижать, или авторитет поднять неожиданным фортелем – он это умеет, не в первый раз.
