Достойной внимания фигурой, по моему мнению, является и великий Честер А. Артур, который в 1881 году принял присягу президента, снялся для официальной фотографии, а затем, насколько могу судить, никто никогда больше о нем ничего не слышал. Если смыслом всей жизни Артура было вырастить великолепные заросли на лице и оставить как можно больше места в учебниках по истории для достижений других, тогда его правление можно назвать полным успехом.
Также почитаемым в своем роде был глава государства с 1877 по 1881 год — Резерфорд Б. Хейз; его основные жизненные принципы состояли в отстаивании твердой валюты и отмене закона Блэнда — Эллисона. Оба эти пункта настолько бессмысленны и неясны, что никто сейчас и не вспомнит, что они означали, как не помнят и о Франклине Пирсе, чье правление с 1853 по 1857 год было периодом неясности между двумя более продолжительными периодами анонимности. По сути, он провел весь срок в столь безнадежно пьяном состоянии, что так и хочется выдвинуть девиз: «Франклин Пирс, победитель многочисленных сражений с бутылкой».
Однако моими любимчиками являются два Гаррисона. Первый — Уильям Генри Гаррисон, который героически отказался надевать на церемонию инаугурации в 1841 году пальто, подхватил воспаление легких и скоропостижно скончался. Он был президентом всего 30 дней и почти все из них провел без сознания. Сорок лет спустя его внук, Бенджамин Гаррисон, тоже был избран президентом и в своих амбициях успел достичь того немногого, что сделал его дед за месяц, через четыре года.
Я уверен, что эти люди заслуживают национального праздника в свою честь. Поэтому можете представить мое смятение, когда я услышал в новостях, что Конгресс получил петицию с требованием отменить День президента и снова отмечать раздельно дни рождения Линкольна и Вашингтона на том основании, что Линкольн и Вашингтон действительно были великими людьми и, помимо всего прочего, не писали из окон. Вы можете в это поверить? Некоторые абсолютно ничего не понимают в истории.
В это время года больше всего на свете мне хочется бесстрашно выскочить на улицу без пальто, перчаток и любой другой защиты от стужи, пройти около тридцати ярдов до дороги и забрать утреннюю почту из маленького почтового ящика.
Вы можете возразить, что звучит не так уж отважно, и в каком-то смысле будете правы, потому что на все уйдет около двадцати секунд, однако делает это подвигом следующее обстоятельство: иногда я еще немного брожу по своим владениям, чтобы выяснить, долго ли могу выносить такой холод.
