Это была для Андрея индульгенция на все его последующие грехи. Он так и сказал сам себе: "О какой морали теперь можно говорить? Я должен зарабатывать деньги любым способом". Но в душе бесновался восторг. Горе матери стало ему выгодно – оно легко гасило в нем совесть.
– Все, – сказал Ковальский, кидая ракетку на стол. – Двенадцать – пятьдесят. С тобой сегодня играть неинтересно.
– Постой! – Андрей взял Мишу за плечо и повернул лицом к себе. – Мне надо с тобой серьезно поговорить.
Миша сел на край стола и скрестил на груди руки. Андрей знал, что означает эта поза. Рыцарь в латах. Космонавт в скафандре. Не достучишься.
– В общем так, – произнес он негромко. – Я тебе ничего не предлагаю, потому что знаю, что ты мне ответишь. Но у меня ситуация безвыходная. Я должен зарабатывать деньги, чтобы купить матери квартиру.
Миша слушал молча. В его глазах читалась настороженность.
– Я нашел методику изготовления триметилфентанила. Но она оказалась невыполнимой. Тогда я разработал свою – более технологичную и приспособленную. Цена на этот порошок огромная. Риска – никакого. В России триметилфентанила еще никогда не было, и ни один эксперт не сможет его опознать…
– А зачем ты обо всем этом мне рассказываешь? – перебил Миша.
– Я прошу тебя в своей лаборатории перегнать, почистить и высушить некоторые реактивы. Только и всего. Синтезировать я буду сам. А тебя прошу только почистить и просушить.
– А где ты собираешься синтезировать?
– Я снял квартиру.
Ковальский, не меняя позы, продолжал смотреть на Андрея холодным и подозрительным взглядом, как смотрит сапер на ржавый снаряд в земле.
– Предположим, у тебя получится, – произнес он. – А как ты собираешься сбыть порошок? Снова через "папочку"?
– Конечно. Никаких других каналов у меня нет.
Ковальский медленно крутил головой.
– Не нравится мне этот дядя, – сказал он.
– Перестань, – махнул рукой Андрей. – Нормальный мужик.
– Этот нормальный мужик, если начнет тонуть, обязательно прихватит тебя с собой. Или, в случае опасности, прихлопнет тебя, как ненужного свидетеля.
Андрей был уверен, что Миша сгущает краски. Насмотрелся американских боевиков, вот и примеряет крутой сюжет на унылую российскую действительность.
– Меня он не прихлопнет, – усмехнулся Хлыстун. – Я курица, которая несет золотые яйца. И пока я их несу, он будет меня беречь и лелеять.
– Ну-ну, – произнес Ковальский свое любимое. – Неси, курочка-ряба.
– Значит, мы договорились? – поспешил внести ясность Андрей. – Я могу на тебя надеяться?
