На поселок опустился вечер. По грунтовой дороге, мимо забора из штакетника, лениво прошло стадо коров. Запахло пылью и навозом. Соседская дочь Лена, детская любовь Женьки, скармливала корове хлебные корки и слишком часто поглядывала на ребят. Женька и Леша сидели у затухающего костра, прислушиваясь к тихому колокольному звону, плывущему над затуманенной рекой. Вечный флегма Лешка с упоением изучал методику, переписанную Женькой из журнала. Он ни разу не спросил друга, что они будут делать с этонитазеном, если, конечно, удастся его получить. Его интересовал сам процесс. Это был своеобразный тест на сообразительность. Кроссворд повышенной сложности. Мозаика, в которой элементами служили молекулы углевода, водорода, кислорода. И эти молекулы требовалось сложить в определенном порядке, чтобы получилось чудо…
Они работали по ночам, когда было прохладно и тихо, потом отсыпались до обеда, не замечая, как бабушка на цыпочках заходит в комнату и прислушивается к их дыханию. После обеда Женька заходил к Лене, и они втроем шли на речку, устраивали заплывы на песчаные отмели, где бегали, прыгали, дурачились до наступления сумерек. Лена никогда не спрашивала, что ребята делают по ночам в сарае. Она относилась к ним как к богам, дела и заботы которых были для нее непостижимы. Девушка до смерти влюбилась в Женьку. Когда прощались до следующего дня, она старалась задерживать свою тонкую ладонь в его руке и при этом смотрела в его глаза так, как смотрят дети на Деда Мороза. Флегматичный Леша откровенно пялился на бедра и грудь девушки и, наверное, мысленно называл Женьку дураком. Правда, он, в отличие от Лены, знал, что сердце Женьки давно занято женщиной по имени Химия.
За несколько ночей им удалось получить половину продуктов, необходимых для изготовления этонитазена.
– Ну, что с Ленкой будем делать? – спросил Леша, когда друзья сидели с удочками на берегу, повязав на головы майки.
Было жарко. Рыба не клевала. Над поверхностью воды метались стрекозы.
– Мне сейчас не до Лены, – признался Нечипорук, поднял удилище, поймал крючок с обглоданным червем и плюнул на него. – Я думаю о том, где нам раздобыть центрифугу.
Леша вздохнул. Ему хотелось поговорить о девчонках, о подругах Лены или молодых вдовах. Зеленая лягушка поленилась обходить его ногу и полезла по кроссовке. Леша смотрел на нее и думал, что для этой крохотной твари не существует никаких этических норм. Она живет так, как ей хочется. И потому, наверное, счастливее человека.
