Возвращались с охоты молча. Говорил один Златогоров. Все случившееся на озере Вадим Петрович пытался представить в смешном свете и беспрерывно подшучивал над Беловым. Правда, в его словах звучала невеселая, фальшивая нота; он и улыбался как-то неестественно, и говорил будто бы через силу, но все это замечала только Катя. Она всю обратную дорогу сидела в углу заднего сидения и, сославшись на усталость, не отвечала на вопросы Златогорова. Порой она полностью отключалась, не слушала Вадима Петровича, пыталась отвлечься, забыться, даже глаза закрывала в полудремоте, но мозг ее продолжал работать упорно и лихорадочно. Ей все время представлялся сухощавый седоволосый «Костя», слышался горячий шепот Вадима Петровича: «Ты должен завалить перевод того… углегорского».
Катя в бессильной досаде стискивала зубы, закрывала глаза и чуть заметно покачивала головой. Так ей было легче переносить муки сердца.
На квартиру приехали ночью. Катя долго не смыкала глаз, смотрела на ширму, за которой размеренно и шумно дышал спящий Сергей. Ей хотелось выговориться, выплакаться, но ни с одним человеком на свете она не разделила бы своих мучений. Никогда не узнает о них и Павел Николаевич, нет — она ни за что ему не скажет о том, что слышала там, в домике. И Сергею не скажет — ему тем более! Зачем?.. Разве что Ирине?.. И ей не расскажет.
Встала раньше всех, оделась и вышла на улицу. Троллейбусом доехала в центр столицы, в справочном узнала адрес издательства. Еще ночью она решила поговорить с седым «Костей», начистоту выложить все, что думает о махинациях с переводом. В случае надобности она пойдет к другим начальникам, к высшим, и даже самым высшим, но Павлу Николаевичу поможет. Он ведь даже и не знает, какие тучи собрались над его любимым детищем.
Дождалась девяти часов, поднялась в лифте на пятый этаж. Встретившаяся в коридоре девушка показала кабинет главного редактора. Подойдя к двери, увидела табличку: «К. И. Саврасов». Перевела дыхание. Слышала, как бьется сердце. Во рту стало сухо. Еще раз передохнула, вошла. Узнала «седого», стало немного легче. Так это он, значит, К. И. Саврасов. А «седой» не поднял голов, не взглянул на вошедшую. Когда же Катя спросила: «Можно?», — редактор оторвался от бумаг, бесстрастно сказал: «Вы уже вошли». И продолжал смотреть на девушку, а она смотрела на него. И думала: «Неужели не узнает?..» Саврасов не узнавал. И ничего не говорил. А выражал готовность слушать. И Катя сказала: «Там, на озере, я невольно, подслушала ваш разговор…» Саврасов как-то вдруг ожил, глаза его остро блеснули, он подался вперед, прищурился. «А вы… та самая девушка?..» Катя закивала головой, заулыбалась. Редактор тоже улыбнулся, вышел из-за стола, усадил девушку.
