— Всегда рад помочь, герр штабсарцт! — поднялся с места фельджандарм. — Да, кстати, а на чьё имя вы собираетесь ему документы выписывать?
— Хм… — потер подбородок главный врач. — Ну… это дело канцелярии, я полагаю?
— Не совсем, герр штабсарцт. Нет, разумеется, сопроводительные документы выписывает ваш писарь — это так! Но вот на чьё имя? Мы ведь так и не установили фамилии этого Макса!
— Но он же назвал её Киршбееру!
— Предположительно. Не факт, что это его настоящая фамилия. Вдруг, впоследствии, выяснится что-то? Солдат мог и ошибиться, ему простительно — контузия. А вот офицер… который эти бумаги п о д п и с ы в а е т…
— И что вы предлагаете?
— Герр Киршбеер что-то там говорил о специальном госпитале, куда попадают такие вот… забывчивые…
— То есть?
— Я точно не знаю… вроде бы их там как-то даже лечат. Внушением и электрошоком, что-то такое…
— Вот как? Что ж, пожалуй, что в данной ситуации, подобный выход стал бы наилучшим!
— Да. Вот т а м пусть и выдают Максу бумаги — какие угодно. С нас, в подобной ситуации, никто не спросит.
Вот так и решилась судьба одного из множества солдат, прошедших через этот госпиталь… Вместо ожидавшей его передовой, он получил пока небольшую отсрочку от новой встречи со смертью. Впрочем — надолго ли?
Прощание наше было весьма трогательным. «Невезучий Вилли» совсем размяк, и даже голос у него слегка изменился. Дрогнул даже глыбоподобный Кегель — вот уж чего я совсем не ожидал! Покровительственно похлопав меня по плечу, он молча сунул мне в руки небольшой нож в черных кожаных ножнах и удалился. На прощание мы с ним обнялись, немало озадачив этим окружающих. От молчаливого здоровяка никто такой мягкости не ожидал.
Мне уложили в новенький ранец пару пачек галет и даже бутылку свежего молока — приволок со станции Циммерман. Зажигалка, иллюстрированный журнал, прочий немудрящий солдатский скарб — всё это заняло положенные места.
— Что ж, камрады — встаю я со стула. — Мир тесен — ещё увидимся!
Жму руки своим товарищам — ко многим я уже успел здесь привыкнуть, и выхожу в коридор. Поворот направо, спуск — и я во дворе. Здесь уже ждет нас грузовик — подбросят до станции. А там — поезд и несколько часов пути. Новый госпиталь — для таких, как я…
Выдержка из истории болезни Макса Красовски
(имя предположительное, со слов самого больного)
«… следствием данной контузии явилась практически полная потеря памяти. Больной не помнит своего имени и фамилии, никаких обстоятельств, предшествующих его появлению на станции. Отсутствие документов и личных вещей делает невозможным установление его личности таким способом. После неоднократных сеансов медикаментозного лечения и проведения восстановительной терапии, он назвал свое имя — Макс и, предположительно, фамилию — Красовски. Звания и номера части не помнит. На отправленные по инстанции запросы ответ до сих пор не получен…
