Марья Ивановна хоть и пьяна была, а рассказала это со слезами на глазах, вся сморщившись от обиды за царицу:
- Такого ли жениха ей, сиротинушке, покойный батюшка Петр Алексеевич прочил? Из хама не сделаешь графа...
Но так как эта царицына свадьба была тайной и держалась в секрете, то и Марья Ивановна, опомнившись, притихла, жалко оглядываясь по сторонам.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Дорога была долгая, утомительная. Царедворцы и государынины гости, расположившись так же, как и Петр со Штроусом, в кибитках парами, "удобными к собеседованию", от скуки стали перешептываться о событиях последнего времени. Сильно взволновала всех история с выходом замуж Елизаветы за Разумовского.
- М-да!.. - нашептывал один русский князь, старичок лет шестидесяти, своей жене: - Что бы ей за нашего Мишеньку выйти... Дворянских кровей отпрыск... больше бы чести! А то на холопа польстилась... Ох-хо-хо-хо-хонюшки!
- Пресвятая владычица, не отврати вновь своего пресветлого лика от многострадального дворянства нашего... Ах, господи! Солнышко ты наше! - И перекрестилась. - Дай бог здравствовать на долгие годы покровителю вотчинников любезному батюшке Алексею Петровичу* и его преподобию духовнику ее величества отцу Дубянскому...
_______________
* Вице-канцлер Бестужев-Рюмин.
Вслед за этой княжеской кибиткой тащился другой княжеский возок, а в нем тоже велась беседа о тайном браке Елизаветы Петровны с Разумовским.
- Сего мужа мы знаем. И-и-к! - самодовольно говорил толстый краснолицый вотчинник, притиснув к кожуху возка свою тучную супругу. - Сей наш!.. Да и в дела он когти не запускает, проводя жизнь в изобилии яств и простодушии... И-и-к! И в перевороте не участвовал... А это - знак! Стало быть, не алчен. Француз Шетарди, тот свою цель от того имел, лекарь Лесток знатно ему помогал, из корысти же, выскочка - еврей Грюнштейн и вовсе низостно выгадывал, а этот никуда не лезет... Тихий человек... Бестужев и Дубянский дворянство не обидят!.. Молиться за них мы должны, вот что!
"О скромность! Ты величайшая из добродетелей. Ты щедро украсила собою великого фаворита государыни! Ты крепкою любовью придворных окружила его". Об этом знают все с мала до велика в Санкт-Петербурге. После свадьбы при посещении дома одного из гофмаршалов Разумовский при всех и в присутствии Елизаветы бросился на шею дворецкому и стал его целовать. Елизавета гневно спросила его: "Вы в уме ли?" - "Это мой старый друг!" - ответил Разумовский. Вот и все. И не он ли писал Елизавете: "Лиза, ты можешь сделать из меня, что хочешь, но ты никогда не заставишь других считаться со мною серьезно, хотя бы как с простым поручиком". Разумовский был насмешливого нрава, но безо всякой злобы и не обижал никого. Дворянству ли это не любо?
