_______________
* Христиан.
Немец спросил с усмешкой:
- О чем, старик, шепчешь?!
Гринберг вздохнул, смутившись.
- Я молюсь, и только.
- Ты молишься о христианской крови, которая может искупить твои страдания?
Гринберг строго взглянул на Штейна. Глаза его вспыхнули, он заговорил горячо, страстно:
- Зачем мне она? Христиане повсюду повелители евреев, и неустанно они убивали их, жгли на кострах, распинали. И одних ли только евреев?! Что мы видим в покоренной ныне христианами Америке? Индейцев христианское величество объявило стоящими ниже всякой твари. Их казнят не одним огнем, но приучили больших собак терзать нагих дикарей, дерзнувших оказать упорство... Меделянский пес Берецилло получал за это жалованье, как и человек, по два реала в месяц. И по смерти оной собаки, отменно хорошо выученной тиранить людей, в армии генерала Сото наложен был траур! Сильный истязает слабейшего, а весь христианский мир смотрит на оное и молчит. Чем же лучше и ваши немецкие начальники? Поверь, если бы исполнилось тайное желание ваших правителей, вскоре они остались бы одни на земной поверхности!..
Залман умолк. Его грудь тяжело дышала. В своем увлечении Гринберг не заметил даже, что Штейн снова уснул, не заметил того, как он тихо и с упоением начал всхрапывать. Штейн вообще много и крепко спал, а Гринберг иногда целые ночи просиживал на постели, поджав под себя ноги, и все думал и думал, и нередко слезы катились по его впалым щекам.
Вчера пристав, явившись в каземат, объявил в последний раз Залману, что если он не примет православия, то все его имущество будет отобрано в казну, а сам он будет выслан на китайскую границу, в монгольские степи.
Гринберг молча выслушал объявление пристава. Немец рассмеялся.
- Я бы не стал противоречить, принял бы православие, ибо оно открыло бы мне путь для еще большей наживы. И, кроме сего, не лишнее - пожалеть своих детей.
"Детей? - думал теперь Гринберг. - Но живы ли они?" Не вещий ли то был сон, когда ему так ясно, так живо показалось, что у него выпали четыре зуба?
Опять ночь, полная тоски и безнадежности. Приподнявшись на койке, Залман увидел непроглядную темень в стороне Волги. В небе из-под серых ледяных туч выступил чуть заметный круг луны.
- Залман, хоть бы казнили нас, что ли? - в темноте раздался тихий унылый голос Штейна. - Не спится мне!
- Кто знает, что с нами будет!.. На все воля божья!.. Всею душою твоею люби бога и тогда, когда он отнимает у тебя душу твою, когда для прославления святого имени его тебе приходится жертвовать жизнью твоею...
