Я понимаю, такие признания поклонников мне не прибавят, но воровать я начал в частной школе-интернате. По выходным, когда ученики, в большинстве своем, уезжали к родителям, я бродил по пустым коридорам школы, развлекаясь тем, что пробовал открыть те или иные двери. Их полагалось запирать, но обычно я все-таки находил открытую, заходил в класс, кружил по нему, потом садился и слушал тишину или крики других оставшихся в школе учеников, которые доносились со спортивных площадок. Поначалу этого мне хватало, чтобы становиться другим, — каким меня никто не знал, обретать в мире, где о человеке стремились вызнать все, нечто свое, глубоко личное.
Скоро, однако, мне перестало хватать пребывания в пустом классе, и я начал поглядывать: а что бы там взять. Я не искал ничего конкретного, но каждый шкафчик и ящик хранили свои секреты, а я был мальчишкой, которому нравилось эти секреты выведывать, пусть даже речь шла о нескольких карандашах или стопке бумаги. Почти всегда я находил карандаши и бумагу. И какая-то моя часть испытывала жгучее разочарование.
Поэтому я начал заходить в спальни учеников. Ждал, пока они опустеют (ожидание меня не тяготило), потом, не таясь, заходил в спальню, приближался к чьей-нибудь постели, выдвигал из тумбочки ящики, смотрел, что там лежит. Обычно видел письма от родителей, лекарства, книги, плееры, деньги. Изредка я брал какую-нибудь мелочевку, зная, что хозяин ее не хватится, ластик или старую поздравительную открытку, которые обязательно возвращал неделей позже. Однажды нашел презерватив.
Презервативы в школе ценились дорого, и этот я положил в ящик с запором. У каждого из нас имелся один такой ящик. Ясно, что именно там ученики держали самое ценное. Некоторые свои ящики не запирали — их содержимое интереса у меня не вызывало. Но запертые интриговали, и очень скоро я начал спрашивать себя, каким образом в них можно забраться?
Ответ напрашивался сам собой: открывать замки. То обстоятельство, что открывать замки я не умел, не представлялось мне серьезным препятствием. Я вооружился маленькой отверткой из кабинета труда и длинной спицей с металлической ручкой из научной лаборатории и начал практиковаться. Я проводил все свободное время, терзая замок своего шкафчика, чтобы заставить цилиндр повернуться. Эксперименты заняли многие недели, может быть, даже половину семестра. Однажды замок взял и открылся. Я запер его ключом, попробовал открыть без ключа еще раз, и опять все у меня получилось. С каждым разом времени на это у меня уходило все меньше — сказывался навык. Через несколько дней я попробовал открыть шкафчик мальчика, который спал на соседней кровати. Это не составило никакого труда. А потом, уж не знаю почему, я попытался открыть его шкафчик своим ключом и обнаружил, что мой ключ подходит! Как потом выяснилось, мой ключ подходил к каждому восьмому замку. С ключом открыть шкафчик получалось быстрее, так что в дальнейшем я использовал именно этот метод. Однако и то, чему научился, тоже не забыл.
