Курбский счел себя оскорбленным резкостью слов ротмистра и поэтому покраснел, надулся.
- Сам я пойду на войну, - сказал он, нахмурившись. - А гайдуков не позволю вам набирать у меня.
Насмешливая улыбка скользнула по лицу ротмистра.
- Вам легче идти воевать с Москвою, чем отпустить нескольких парней?.. Мне это непонятно, князь. Я бы на вашем месте поступил иначе.
Он рассмеялся.
Курбский догадался, на что намекает ротмистр. Ему стало больно и стыдно. Мелькнуло в голове: "и этот!.."
- Пускай будет так, но я не дам никому хозяйничать в моем именье, упрямо произнес он.
- Ну, что ж! - беззаботно рассмеялся ротмистр. - Завтра я уеду. Доложу королю.
Курбский промолчал.
- Из Праги прибыл гонец... Он уведомил королевскую ставку... В Рим через Прагу едет московское посольство. Император и папа готовят богатую встречу царским послам.
Курбский побледнел.
- Зачем едет московский посол?
- Ищет союза с императором и папой.
- Против кого?
- Не знаю.
- И еще - царь требует выдачи московских беглецов... Даст большой выкуп за них.
- Так ли? - глухо спросил Курбский.
Снова краска залила его лицо.
- Говорят, что так... Не знаю.
- Царь Иван давно добивается этого. Видно, он дорожит теми беглецами. Они ему нужны для войны, - стараясь совладать с собою, заметил Курбский.
- Не знаю... - с безразличным видом сказал ротмистр. - И, став спиною к Курбскому, добавил: - Я думаю, вы мне позволите продолжать мой сон?!
Курбский, ничего не ответив, вернулся в ту комнату, где был раньше. Комната эта была названа им в давние времена "комнатой мести". Здесь он некогда предавался радужным мечтам о походе на Москву, о низложении с трона царя Ивана Васильевича, о возведении на престол князя Старицкого Владимира Андреевича, о возвращении своем в удельное Ярославское княжество и о многом другом.
А теперь смешно об этом думать! Владимир Андреевич давно покоится в земле. Ярославское княжество обращено в область Московии.
Горькая улыбка мелькнула на лице князя.
Когда-то он писал в своей заветной тетради... вот она перед ним:
"...Чем затруднений больше, чем борьба сильнее, тем возвышеннее доблесть души".
"Страдания - тяжелый заступ, управляемый железной рукой. Он врезается в неподатливую почву, но, разрыхляя ее, дает обильнейшую жатву. Неудачи столпы успеха".
Тяжело вздыхая, князь поднялся и убрал тетрадь в темном углу, в ящик.
Прошло с тех пор почти два десятка лет. Но чего же добился он за столь долгий срок?
