_______________
* А л а м а н с к и й - германский.
За рубежом болтают, будто московский царь - деспот, тиран, и что нет у него добрых слуг, что он насильно держит на Руси своих служилых людей, нето давно бы все утекли за рубеж.
Если бы ненадежные были русские воеводы и насильно их держал при себе царь, - стояли бы они тогда так крепко за Русь?! Плохо знают русских людей заморские мудрецы, плохо знают и дела московские. Он, Шевригин, горд тем, что он - посол московского царя. Если бы его спросили: кто мудрее, кто добрее, кто богу угоднее, кто величественнее в своем сане: царь Иван Васильевич или святейший глава Римской церкви папа Григорий Тринадцатый он бы тотчас же ответил: "Наш батюшка Иван Васильевич премного выше всех пап и королей на свете!"
Никакой робости от того, что он едет в дальние края и что ему придется встречаться с римским* императором в Праге и римским папой в Риме, Шевригин не испытывает. Наоборот, ему кажется, что его везде должны встретить с почетом и трепетом, ибо он - посол московского царя. А в Италии ему, к тому же, бывать уже и не впервые.
_______________
* Так назывался в те времена германский император.
Сидевший рядом с ним толмач Вильгельм Поплер, выведенный из терпенья молчаливостью Шевригина, спросил его:
- Вам спать захотелось, гер Шевригин?
Только тогда посол вспомнил, что рядом с ним сидит немец-толмач.
- Нет. У нас по-русски говорится: много спать - добра не видать. Вот что, Вильгельм! Я думаю, ты тоже не будешь много спать... Наш государь сам мало спит и слугам своим не дозволяет много спать, а ты ныне тоже государев слуга. Я надеюсь, что ты с божьей помощью послужишь нам честно. Не так ли?
Немец не ожидал, что у Шевригина вдруг молчаливость сменится таким наставительным разговором. Он тяжело вздохнул:
- Божья помощь во всяком деле нужна, - уклончиво ответил он.
- И в особенности в добром, успешном выполнении службы русскому государю, которому ты ныне служишь. Ты - немчин. Не наш! Однако поклялся служить нам верою, - так и служи. Иначе бог накажет.
- Старинная немецкая поговорка гласит: "надо веять, пока ветер дует". Буду услужлив для своей же пользы.
- Добро!
Шевригин, сочно рассмеявшись, с силою похлопал немца по коленке.
В следующем возке изнывал от тоски по Анне Годуновой Игнатий. Никогда ему и в голову не приходило, что можно так страдать из-за девицы. Суровая монастырская быль, окружавшая его в детстве и юных годах, наставления старцев, погруженность в чтение писаний древних летописцев - все вместе вселило в него робость и недоверие к жизни, проходившей за монастырскими стенами.
