Иван Васильевич вскочил с места, сердито стукнул посохом об пол:
- Что ты сказал? Щелкалов? Никитка?!
- Да, государь.
- А ты почем знаешь? Борис, будь прям! Не хули!
- Писали о том сами аглицкие люди...
- А где то писание? И справедливо ли оно? Чего ради держат его в ящиках Посольского приказа?! Не все одинаковы и аглицкие люди... Не всем верить можно!
- Оно у меня.
- Читай, коли так! Читай! - снова раздраженно стукнул об пол посохом царь Иван.
- Даниил Сильвестр, нелицеприятный толмач твоей, государь, службы, перевел то и целовал крест, что, де, писание это есть подлинный перевод письма того аглицкого посла.
- Читай!.. - нетерпеливо крикнул царь Иван.
Борис начал медленно, с расстановкой читать:
"Объявляю, что когда я выехал из Москвы, Никита Романович и Андрей Щелкалов выдавали себя царями и потому так и назывались многими людьми, даже многими умнейшими и главнейшими советниками".
Иван Васильевич побледнел.
- Убери бумагу! - махнул он рукой. - После прочтешь. Устал я. А теперь иди! Оставь меня одного. Постой... дай бумагу! - царь быстро выхватил ее из рук Годунова. - Однако же помни: царь не отказался и от своих балтийских берегов... Они - извечная земля наша...
Борис поклонился и вышел.
Царь Иван вынул из ларца зеркало и принялся внимательно рассматривать свое лицо. Морщинистое. Желтое. Седина в усах, бороде.
"Вот она пришла... старость! За моей спиной даже Щелкаловы воровским промыслом занялись!"
Он грустно покачал головою.
Не во-время старость, не к делу хворь! Воры торжествуют. Слуги развращаются, теряют страх.
"Проклятые!" - царь с отвращением плюнул.
Ливонские немцы назло московскому царю распахнули двери Ливонии перед Польшей, Швецией и Данией, чтобы не покориться Русскому царству: "Пускай, де, Швеция и Дания захватят нашу землю, только бы не русские!" Четверо против Руси! Приходится пока уступить. Боярская измена принесла свои горькие плоды. Согрешили бояре. На веки вечные запятнали себя. Тяжело бороться царю и с внешними врагами и с внутренними. Тяжело!
"Пятьдесят лет!"
Царь с сердцем бросил на стол зеркало.
VI
Поутру выходит Анна из дома с красного крыльца кормить ягодами медвежонка. Она с детским восхищением следит за тем, как он день ото дня делается и ростом больше и бедовее.
Но не только ради медвежонка теперь выходит она во двор. Она узнала, что из своего уединения, с вышки, за ней в это время тайком смотрит юноша, тот таинственный Игнатий, которого отец держит отдельно ото всех, не позволяя ему встречаться ни с матерью, Феоктистой Ивановной, ни с Анной.
