В то время как мы были поглощены этим занятием, несколько черных птиц восседали на ветвях близлежащих деревьев и, казалось, следили за нами с насмешливым любопытством, качая маленькими головками и издавая негромкие крики.
Неприятный шум, который они производили, рассердил Йонгдена.
— Эти черные бестии, — сказал он, — кажутся мне ненастоящими. Те же хитрые ми ма йин[20], которые манят нас огнями и по ночам играют мелодии, чтобы задержать нас, теперь, должно быть, превратились в птиц и наверняка замышляют какую-нибудь новую проделку.
Выдумка Йонгдена заставила меня улыбнуться. Но мой спутник и не думал шутить. Он был правнуком ламы-чародея, некогда пользовавшегося довольно широкой известностью, и в Йонгдене взыграла кровь его предка-чудотворца. Он произнес дзунг[21], сопровождая свои слова соответствующими ритуальными жестами, и, как ни странно, все птицы тотчас же улетели с пронзительными криками, словно объятые страхом.
— Вот так! Вы видели! — торжествовал он. — Я был в этом уверен. Пошли! Не стоит здесь задерживаться.
Я снова улыбнулась, но следовало поторопиться — мне нечего было возразить юноше: мы надеялись той же ночью перейти границу запретной страны.
Ранним утром в долине, поседевшей от инея, мы сделали привал, чтобы перекусить. По мере приближения к перевалу местность становилась все более дикой; теперь слева от нас возвышался каменистый холм причудливой конфигурации, на вершине которого, казалось, стояли настоящие феодальные замки. Окна, ворота, башенки и балконы — все как положено. Сначала я подумала, что здесь был возведен монастырь для лам, предающихся созерцанию, но вскоре я поняла, что единственным архитектором и строителем этих величественных и в то же время изящных зданий была природа.
Я горько сожалела о том, что из-за близости к границе и предельной осторожности, которую следовало соблюдать, чтобы меня не заметили, нельзя было расположиться в этом месте. Мне хотелось найти способ подняться на досуге к волшебным дворцам. Основательно зная Тибет с его обычаями, я могла по праву задаваться вопросом, не облюбовал ли этот холм какой-нибудь отшельник.
Продолжая восхождение к гребню, который, видимо, являлся вершиной перевала, мы обнаружили несколько родников; кристально чистая вода струилась отовсюду, сбегая вниз уступами по небольшим естественным террасам. Летом в этих краях пасутся стада — о чем свидетельствовали следы стойбищ, но в данное время года они были абсолютно пустынными.
