Зоська ступала по лестнице, крутя бедрами так, что залатанное сзади платье ходуном ходило. На половине лестницы она приостановилась.
— Ничего я не видела.
И Зоська извлекла из-под фартука потрепанного мишку.
— Может быть, скажешь, что и этого мишку она не вынесла? Она выносит игрушки из детского сада и раздает их малышкам. А если какая-нибудь из игрушек пропадет, так она скажет, что мы украли. Наверняка! Ее мало будет волновать, если с нас спустят шкуру.
На верхней ступеньке лестницы сидела Сташка и плакала. Увидев нас, она бросилась с ревом к Зоське.
— Отдай моего мишку!
В ответ на это девчонка получила игрушкой по голове, и Зоська захлопнула перед самым ее носом дверь, ведущую на чердак. Здесь, среди вороха рабочей одежды, возле окна стояли Янка и Владка и о чем-то таинственно шептались.
Из-за двери, предусмотрительно закрытой на крючок, доносились горькие всхлипывания малышки.
— Отдай моего мишку! Чтобы тебе господь бог голову оторвал! И ноги! Отдай мне мишку!
От ее воплей у меня разболелась голова. Слыша, что Янка и Владка шепчутся о сестре Барбаре, я пробормотала угрюмо:
— Ну, чего вы снова хотите от нее?
— Слишком много суется она в дела малышей.
— И только развращает их, — вставила Владка. — Господь Иисус сказал, что тому, кто развращает детей, лучше привязать камень на шею. Она только делает вид, что играет с малышками, а на самом деле старается ради того, чтобы иметь возможность увидеться с ксендзом.
Запертые двери затряслись под ударами кулаков, послышался душераздирающий крик:
— Господи, помоги, чтобы эта обезьяна отдала мне мишку!
— Пусть Зоська отдаст игрушку или я всех вас тут поубиваю!
Янка окинула меня удивленным взглядом и, пожав плечами, открыла дверь:
— Иди сюда!
Сташка замерла на пороге — спавшие чуть не до пяток чулки, одеревеневшие руки, дыры на локтях, покрасневшее от холода и слез лицо.
— Хочешь мишку? — Владка потрясла игрушкой перед ее носом.
— Хочу.
— Тогда повтори, что сестра Барбара говорила ксендзу на крыльце.
— Мишку… — всхлипнула Сташка, следя глазами за игрушкой, зажатой в поднятой Владкиной руке.
— Скажи, — держались они за руки?
— Отдай!
— Скажи, ксендз обнимал сестру Барбару? — толстощекое лицо Владки раскраснелось от возбуждения.
— Отдай его!
— Ну, говори же, — целовались они?
— Отдай мишку! — Сташка приподнялась на цыпочки, пытаясь дотянуться рукой до игрушки.
