Бондарь надеялся, что запотевшие очки не позволят массажистке как следует рассмотреть его, но он ошибся.
– Вы покраснели, – сдержанно улыбнулась она.
– Вода горячая, – буркнул Бондарь.
С этими словами он поспешил погрузиться в ванну. Большая, квадратная, довольно глубокая, она была вмонтирована прямо в пол, так что девушка возвышалась над вытянувшимся во весь рост Бондарем. Под ее туникой действительно не было ни лоскута материи. Через секунды на Наташе не осталось и туники. Деловито избавившись и от очков, она спустилась в ванну и вооружилась натуральной мочалкой, напоминающей конский хвост.
– Прошу меня извинить, но я вынуждена предупредить вас о правилах поведения, – сказала Наташа, явно разучившаяся стесняться наготы. – Массажистку нельзя трогать, целовать или обнимать. Обычный половой контакт исключен. Вы просто расслабляетесь и получаете удовольствие. Встаньте, пожалуйста.
Поднявшийся на ноги Бондарь стиснул зубы покрепче и уставился в потолок, заставляя себя думать о чем угодно, кроме такого близкого и доступного тела, сверкающего от выступившей на коже испарины. Намыленная мочалка пришла в движение, в воду полетели хлопья пены. Осторожные мягкие прикосновения едва не довели Бондаря до белого каления, но эта пытка сменилась другой, не менее изощренной, когда Наташа принялась орудовать банным полотенцем. Она не пропустила ни одного квадратного сантиметра на теле Бондаря, то и дело соприкасаясь с ним подрагивающей грудкой. Его голос сделался неузнаваемо хриплым, когда он попросил:
– Достаточно. Я уже абсолютно сухой.
«И по-прежнему абсолютно голый, – напомнил внутренний голос. – Долго мы будем терпеть эти издевательства?»
Наташа отложила полотенце, отступила на шаг и склонила голову к плечу, любуясь делом рук своих.
– Можно приступать к главному, – заявила она, с трудом сохраняя нейтральное выражение лица.
Бондарь поспешил улечься на кушетку лицом вниз и, чтобы не оконфузиться, стал вспоминать разные инструкции, которых знал превеликое множество.
Наташа знала свое дело. Массаж начался с убаюкивающего перебирания складок кожи и ритмичных встряхиваний мышц Бондаря. Возбуждение постепенно покидало его, он чувствовал, как обновляются его суставы, кости, сухожилия, охватившее его дремотное состояние было приятным, но вскоре расслабляющие мысли были вышиблены из головы серией стремительных хлопков по затылку. Наташины руки были проворны и неутомимы. Уткнувшись подбородком в кушетку, Бондарь скрипнул зубами, когда Наташа амазонкой запрыгнула ему на спину. Дело было не в нагрузке на поясницу. Дело было в контакте кожи с кожей, причем Бондарь ощущал также щекотание потайной щеточки волос, пока массажистка обрабатывала его шею, а затем верхнюю часть позвоночника. Ее пальцы становились то твердыми, как стальные щипцы, то нежными, словно цветочные лепестки. Процедура завершилась за миг до полного помрачения рассудка Бондаря.
