Бумажная девушка | страница 142
Художник снял куртку и принялся рассматривать фотографии, повествующие о жизни Этель Кауфман. Неожиданно его охватило волнение.
Он давно ни о чем не мечтал. Но в тот вечер ему страшно захотелось шоколадного суфле…
31
Улицы Рима
Ты будешь по-настоящему любим, когда сможешь показать свои слабости, не боясь, что другой воспользуется ими, чтобы стать сильнее.
Чезаре Павезе
Париж
14–24 сентября
Хотя жизнь Билли висела на волоске, две недели перед операцией стали самым гармоничным периодом в нашей жизни.
Работа спорилась. Мне снова нравилось писать, и каждую ночь, полный энтузиазма и вдохновения, я переносился в иной мир. Я делал все возможное, чтобы изменить жизнь Билли к лучшему, сделать ее более спокойной и счастливой. Сидя перед компьютером, я осуществлял ее мечты, постепенно излечивал от душевных ран и разочарований. Обычно я работал до рассвета и выходил прогуляться, когда уборочные машины поливали водой тротуары. Я выпивал утренний кофе за стойкой бистро на улице Бюси, потом заходил в булочную в пассаже Дофин, где пекли золотистые, тающие во рту яблочные слойки. Затем я возвращался в наше гнездышко на площади Фюрстемберг, включал радио и варил два кофе с молоком. Билли, позевывая, выходила из спальни, и мы вместе завтракали, сидя за барной стойкой «американской» кухни, выходившей на маленькую площадь. Билли напевала, пытаясь разобрать тексты французских эстрадных песен, а я стряхивал крошки слоеного теста, прилипавшие к уголкам ее губ, и смотрел, как она щурится от солнца.
Потом я снова садился за работу, а Билли читала. Она нашла рядом с собором Нотр-Дам английский книжный магазин и потребовала, чтобы я составил список книг, обязательных к прочтению. Стейнбек, Сэллинджер, Диккенс… За эти две недели она проглотила несколько романов, которые я так любил в юности. Она делала пометки на полях, расспрашивала об авторах и выписывала в блокнот особенно впечатлившие ее фразы.
Потом я спал несколько часов, а во второй половине дня мы шли в маленький кинотеатр на улице Кристин, где показывали шедевры старого кино: «Небеса подождут»,[81] «Зуд седьмого года»,[82] «Магазинчик за углом»[83] и другие. Билли с восхищением открывала для себя фильмы, о которых раньше даже не слышала, а после сеанса мы обсуждали увиденное за чашкой венского кофе. Стоило мне упомянуть незнакомое ей имя, как она тут же записывала его в блокнот. Я стал Генри Хиггинсом, а она Элизой Дулиттл.[84] Мы были счастливы.