Октавио Пас
Муниципалитет Ла-Пас
Вторая половина дня
С рюкзаком на спине Кароль прыгала с уступа на уступ по изрезанному морем побережью.
Она остановилась и взглянула на небо. Ливень шел всего десять минут, но успел промочить ее до нитки. Одежда прилипла к телу, по лицу стекала вода, теплые струйки щекотали тело под футболкой.
«Вот дура!» — подумала Кароль, выжимая волосы. Взять дорожную аптечку и еду, но забыть полотенце и сменную одежду!
Тучи разошлись, мягкое осеннее солнце осветило побережье, но его лучи почти не грели. Чтобы окончательно не замерзнуть, Кароль отправилась дальше. Она шла быстрым шагом, любуясь живописными бухточками, которые открывались за каждой скалой, и покрытыми кактусами горами, возвышавшимися вдалеке.
Она спускалась к морю по крутой тропинке, как вдруг на повороте перед ней вынырнул мужчина. Кароль попыталась обойти его, но зацепилась ногой за торчавший из земли корень. Вскрикнув, она картинно упала прямо в объятия незнакомца.
— Кароль, это я! — успокоил ее Мило, прижимая к себе.
— Что ты здесь делаешь? Следишь за мной? Ты псих! — крикнула она, отталкивая его.
— Ну вот, сразу обвинения…
— И хватит смотреть на меня голодными глазами.
Кароль внезапно заметила, что одежда прилипла к телу, подчеркивая ее формы.
— У меня есть полотенце и сухая одежда, — сказал Мило, роясь в сумке.
Кароль выхватила пакет и исчезла за пинией.
— Не смей подглядывать, старый извращенец. Я не Кассиопея и не Орион!
— Знаешь, тебя не так просто разглядеть за этой ширмой.
Кароль сняла мокрые шорты и футболку и кинула их Мило.
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел побыть с тобой. И кое о чем спросить.
— Ну? Готовлюсь к худшему.
— Ты сказала, что «Трилогия ангелов» спасла тебе жизнь. Что это значит?
Она немного помолчала, а потом сурово ответила:
— Когда ты хоть чуточку поумнеешь, может, и расскажу.
Странно. Мило ни разу не видел ее в таком настроении, но все же попытался продолжить разговор:
— Почему ты не позвала меня прогуляться вместе?
— Хотела побыть одна. Тебе это не приходило в голову? — спросила она, надевая растянутый свитер.
— Мы и так подыхаем от одиночества! Это самое ужасное, что только может быть!
Кароль вышла из-за дерева. Одежда Мило висела на ней как на вешалке.
— Самое ужасное — это терпеть идиотов вроде тебя.
— В чем я виноват?
— Забей, мне и трех часов не хватит, чтобы все перечислить, — бросила она, направляясь к морю.
— Нет уж, расскажи! Мне интересно, — настаивал Мило, спускаясь вслед за ней.
