. На печати 1192 года, принадлежавшей Гильему VIII, сеньору де Монпелье, владелец ее изображен сидящим на табурете, покрытом ромбовидной подушкой; туловище его развернуто в профиль, лицо с короткой, по последней тогдашней моде, бородой, смотрит прямо; на нем надет плащ, застегнутый на плече пряжкой; сеньор играет на арфе. На обороте той же печати сеньор изображен уже в кольчуге, шлеме и со щитом овальной формы, заостренным с обоих концов, что позволяло втыкать его в землю; подобные щиты были характерны для XII века; в воздетой правой руке сеньора меч с широким основанием и круглым набалдашником; конь сеньора движется шагом, сеньор сидит в седле, закрепленном подпругою, и свободной рукой держит поводья; ноги его вдеты в стремена
[73]: и трубадур, и рыцарь одновременно!
«Мой друг конь»
Боевые скакуны, всадники, мчащиеся вдаль… война, въезд в город могущественного графа, парадные кортежи, эскорт, сопровождающий пустившегося в дорогу князя церкви или барона, инспекционные поездки окруженного отрядом верных вассалов сеньора, пожелавшего посмотреть, как работают крестьяне на его полях и виноградниках — все эти передвижения делают коня одним из главных действующих лиц любых предприятий: без коня не обойдутся ни война, ни праздник. Конь постоянно присутствует в нотариально заверенных актах, жестах (chansons de geste), кансонах. Породистый скакун в те далекие времена был самым ценным подарком. Благородные сеньоры оставляли коней в наследство. После смерти Раймона VI Тулузского трубадур Пейре Видаль, желая, чтобы все узнали о его великой скорби, разыграл настоящий спектакль, приказав отрезать хвост и уши всем своим коням, которых он, без сомнения, получил в качестве подарков от своих покровителей, и теперь пользовался случаем, чтобы лишний раз продемонстрировать свои трофеи:
Пейре Видаль весьма был огорчен смертью доброго графа Раймона Тулузского и впал в великую печаль, и облачился он в черное платье, а всем своим коням обрезал хвосты и уши, обрил себе голову и слугам своим приказал сделать то же самое…[74]
У другого трубадура, согласно легенде, была лошадь поистине необыкновенная, «которая умела танцевать и обо всем имела свое понятие». История о необычной лошади и ее хозяине была записана Гервасием Тильберийским. Гираут де Кабрейра, совершенный рыцарь из Каталонии (он умел сочинять кансоны и сражаться), прозвал сию чудесную лошадь «Добрым Другом». Он велел кормить ее только пшеничным хлебом, который клали в серебряную миску, а также приказал набить ее подстилку пухом. Добрый Друг давал своему хозяину разумные советы, втайне ото всех разговаривал с ним, спасал его от многих преследователей. Гервасий Тильберийский совершенно уверен в правдивости этой истории, тем более что поведали ему ее очевидцы, полностью заслуживающие доверие: люди из свиты Альфонса Арагонского, графа Прованского, а также весьма высокопоставленной дамы, мачехи самого императора Оттона IV. В Арле, во дворце Гервасия Тильберийского, пожалованного ему императором, гости имели возможность видеть, как во время танцев, устроенных дамами, Добрый Друг прыгал, проделывая невообразимые фигуры в такт мелодии, исполняемой его хозяином на виоле:
