Под колесами белого бронированного Lincoln Continental, возможно единственного, имеющего исправный кондиционер во всей Сирии, заскрипел гравий. Кортеж, сопровождающий Председателя Президиума Верховного Совета СССР, резко сбавил скорость и свернул с асфальта на проселок. За следующими впереди машинами охраны потянулись шлейфы пыли, которые, впрочем, относил в сторону неожиданно свежий ветер с моря. Дорога начала широкими петлями забираться на не слишком высокий, но крутой холм, который даже при своих скромных размерах возвышался над окружающей местностью. Почти сразу лоскутки засеянных пшеницей и ячменем крестьянских наделов сменилась на ряды олив, посаженных строгими рядами в непривычно светло-рыжую почву.
Однако пейзаж за окном автомобиля не слишком интересовал товарища Шелепина. После вчерашнего банкета в латакской резиденции министра обороны Сирии Хафеза Асада изрядно побаливала голова. Вроде и выпили всего ничего, но слишком непривычным оказался для организма арак со льдом, испробованный для понимания национального колорита. Кроме того сказалась усталость предыдущих трех дней в тяжелых, изматывающих переговоров с клубком пустынных кобр, которые по странному стечению обстоятельств собрались в управляющую страной социалистическую партию.[142] Хоть и поработали над текстами соглашений специалисты из МИДов обоих стран, и предварительные договоренности никто не хотел нарушать, все равно хватило тонкостей и нюансов. И все это в протокольном темно-сером, почти черном костюме на сорокоградусной жаре, лишь чуть приглушаемой первобытными кондиционерами.
Всего месяц, а какие головокружительные перемены прошли в мире! Предсказанный пришельцем из будущего ближневосточный конфликт начался по расписанию,[143] слишком много было в желающих «раз и навсегда решить еврейский вопрос». Вот только оказалось, что Израиль вполне может за себя постоять. Утренний авиаудар по аэродромам за три часа помножил на ноль всю боеспособную авиацию Египта и его союзников. Бронированный танковый кулак едва ли не за сутки разметал по песку отстроенную за два десятилетия оборону на Синайском полуострове, так что через три дня никакой организованной силы в руках насеровских генералов уже не было. Впрочем, последние драпали в первую очередь, подавая тем самым «достойный» пример своим солдатам.
«Хочешь понять, что произошло у нас в июне сорок первого года — посмотри на Египет» — мысленно поморщился Александр Николаевич. — «Впрочем, французы и поляки ничуть не лучше». Всего отличий, что в Израиле живет не семьдесят миллионов немцев, а чуть более двух миллионов евреев, и воевать на уничтожение им никто не позволит. Арабы же продемонстрировали удивительно знакомый бардак, безответственность и безграмотность их офицеров превзошла все разумные границы, бойцы не смогли толком освоить даже личное оружие, экипажи танков боялись своей техники больше чем противника, и прочее, прочее… Отдельные случаи героизма и грамотных действий просто растворяются в массе ошибок и заурядной трусости. Одно хорошо — Устинов уже задался вопросом каковы «учителя», если «ученики» не могут на укрепленных позициях целой бригадой сдержать атаку усиленной роты, и в панике разбегаются по пустыне
