Филлипс родился в Мэдисоне, штат Индиана, 31 октября 1867 года, в канун Дня Всех Святых. У него были три старшие сестры, с одной из которых мы уже встречались, и младший брат. С маленьким Грэмом занимался отец — банковский кассир, который вёл занятия в воскресной школе и время от времени подменял методистского пастора, и мальчик выучился читать Библию ещё до того, как ему исполнилось четыре года. К десяти годам он уже знал греческий, латынь, древнееврейский и немецкий языки, к двенадцати прочёл всего Гюго, Вальтера Скотта и Диккенса. В 1882 году посещал университет Асбери в Гринкасле, штат Индиана, но два последних студенческих года провёл в Принстоне. После выпуска работал репортёром в «Цинциннати коммершиэл газетт», затем в «Нью-Йорк сан» и в конце концов перешёл в «Нью-Йорк уорлд». С 1901 года до своей гибели в 1911-м он писал главным образом романы, у него их вышло около двадцати, в том числе двухтомное сочинение «Сьюзен Ленокс: её падение и возвышение», опубликованное шесть лет спустя после смерти Филлипса [15].
Завернувшись в плед и устроившись в шезлонге на палубе, я на несколько дней погрузился в изучение «Цены» и «Сливового дерева» и их персонажей, обитавших в вымышленном городе Сент-Кристофер, штат Индиана, прообразом которого, видимо, послужил родной городок Филлипса. А вот у великолепного Хэмпдена Скарборо — главного героя обоих романов — прототипа и быть не могло. Избранный губернатором в «Цене» и президентом в «Сливовом дереве», он смело противостоял эксплуататорам, притеснявшим бедных и беззащитных. Этот герой с чеканным профилем и пронзительным взглядом представлял собой величественную фигуру, которая, по замыслу Филлипса, должна была олицетворять все добрые начала мира. Демонстрируя прагматичную веру в человека — не «падшего ангела, но возвысившегося зверя», — Скарборо вёл свою родословную от тех антироялистов, что служили под началом Кромвеля и подвигли своих потомков сражаться за новую власть, за «королей современной демократии». «Он был пленён видением воображаемого мира, в котором жил, — описывал Филлипс Скарборо, — и обладал колдовской способностью увлекать за собою других». Скарборо был типичный американец, проницательный, но добродушный. Было в нём «нечто магнетическое — мы ошибочно называем это «обаянием»». Более того, как и сам франтоватый Филлипс, этот святой Георгий наших дней, готовый сразиться со всеми драконами плутократии, имел «ослепительный вид».
