Ну куда же мне деваться?!
ЗОНА. ВОРОНЦОВ
На следующий день на заседании совета коллектива Крохалев получил наказание и впервые с ним согласился, без всяких оговорок.
-- Виноват, -- говорит, -- только прошу учесть: не специально я это сделал. Наказывайте, заслужил.
Ну а как наказать за смерть человека по халатности? Только обычным изолятором. Много это или мало? Не знаю. Если понял этот человек, что совершил, и будет теперь смотреть на жизнь и работу по-иному, тут и наказания никакого не надо. И цена всего -- человеческая жизнь?
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
...Крохалев досиживал последние, десятые сутки в изоляторе. Ждал свидания с матерью. Это обязательный жареный петух или утка, а главное -деньги. Тогда он снова король, и самоощущение своей важности, утерянное после ЧП, снова вернется к нему. Ведь он не Сидор, не мужичонка какой-то, а гордый вор.
Жизнь в Зоне не страшней, чем на воле, -- просто другая. Иной от нее на запретку под автоматы прет, а по нему -- лишь бы уважение было, жить можно и тут. Утешал он свою совесть, только было все одно на душе муторно. Часами мог отрешенно заниматься бессмысленным каким-нибудь делом, уводящим от паскудных дум.
Единственный таракан камеры, выходящий вечером к крошкам, насыпанным для него, вылез сегодня на час раньше -- было еще светло.
-- Обожрался ты тут, сучок... -- зло сказал зэк шевелящему усами толстому насекомому и неожиданно даже для себя ловко стрельнул его щелчком, да так, что таракан пулей улетел и ударился в глазок, куда подсматривал прапорщик Сурков, который с испугу отскочил в сторону.
ПАУЗА. ТАРАКАН (блатной)
-- Вора!!! Пахана так щелкать! Век свободки не видать, если я твою птюху не стырю. Я уже шесть лет в этой гадиловке оттрубил на хозяина. А ты, фурсик, меня так шандарахнул?! О! Чей-то глаз за стеклом... и таракан в нем бегает... А-а-а! Это дубак Сурков, тараканы в голове у них, вертухаев поганых... Надо из глазка линять в свою щель... Чуть не укокали...
-- Ты о чем? -- вскинулся сосед по камере, вечно спящий Соловьев, здоровый бугай, впервые пришедший в Зону, но будто вечно здесь сидевший -бывают и такие.
-- О жизни, о чем...-- мрачно сплюнул на пол Кроха. -- То взлет, то, падла, падение... Вот как все устроено.
-- Таков закон ее... -- зевнул Соловьев, здесь -- Соловей.
-- Чей... закон? -- скривился Крохалев.
-- Жизни, чей. Не ты ж законы определяешь.
-- А кто? -- спросил сам себя мрачный арестант.
-- Нe знаю... -- охотно протянул Соловьев, он любил поговорить на такие темы, верующий, что ли, был. -- Жизнь -- копейка, судьба -- индейка.
