-- Спасибо, не оболванили...
Мать кивнула, вытерла слезы.
-- Не волнуйтесь, все будет у него хорошо, -- как мог утешил ее майор.
А на сердце было неспокойно, плохо...
-- Один он у меня, один. И непутевый... -- заплакала маленькая женщина.
-- Хва, мамаш-ш! -- оборвал сынок. -- теперь... новая жизнь пойдет. Заметано!
Майор кивнул, вышел из комнатки, оставив их наедине с их большим счастьем -- волей, но и горем одновременно: что завтра выкинет, что подарит матери в ближайший праздник сынок? Никому не известно, даже ему... Непредсказуемость дурацкого характера зависла над ними, не давая в полной мере насладиться сегодняшним праздником...
НЕБО. ВОРОН
Картина Жизни не выбирает события в зависимости от значимости персонажей в общей истории этого государства, города, народа. Она на то и всеобъемлющей называется, что открывает при моей помощи и тысяч таких же, как я, беспристрастно общие закономерности развития общества, которое там, внизу. На примере этой бедной семейки можно увидеть определенные тенденции, традиционные для рода человеческого -- дурно воспитанного, несдержанного, дикого, жизнь которого ко всему отягощена стремлением к спиртному. Они беспечны и практически не контролируют свою жизнь, а она подвержена множественным соблазнам такого толка, что в конце концов приводят его в это скорбное место. Бедная эта семейка обречена на повторение происходящего с ней сейчас... И возвращение Дробницы, или, как здесь говорят, ходка, будет совсем скоро. Преступление он совершит уже через пару месяцев... Мордобой в очереди за пивом... все это неинтересно...
ЗОНА. МЕДВЕДЕВ
Ничего хорошего ждать от Клячи на свободе, к сожалению, не приходится -- подпорченный экземпляр. Ну, подождем.
Прихожу опять в барак. Ворона не видно, завхоз работает, спрятал птицу. Что с ней делать, ума не приложу, нельзя ведь, нельзя, на меня же кто-нибудь начальнику колонии и настучит: Медведев зоопарк развел у себя в отряде. Надо что-то решать... Вот и завхоз.
-- Что-то стенд "Крокодил" не обновляем, -- обращаюсь к нему. -- Надо использовать наглядную агитацию во всю мощь. Значит, нарисуешь вот что... Будто пляж, а на нем сидит Крохалев, весь в наколках, и все люди от него, как от чумного, шарахаются.
Переминается завхоз.
-- Что? -- спрашиваю.
-- Ну... обидится, потом мне несдобровать... -- мнется.
-- Это приказ, Глухарь. Если будете всего бояться, на волю не скоро попадете.
Покраснел, почесывает голову -- домой-то хочется. Пусть решает. Не мне же этого идиота в наколках малевать? Подходим к стенду "Крокодил", я глянул на него и засмеялся. На обратной стороне какого-то плаката картина неизвестного художника. Стоит на трибуне медведь в фуражке и майорских погонах, одна лапа на перевязи, другой отдает честь. А перед ним проходит парадом весь шестой отряд в пионерских галстуках и трусах, правые руки в наколках отвечают пионерским салютом. Подписана торжественная картина крупными буквами: "Братва, не бздеть! Наш вождь -- Медведь!" Полюбовался я и свернул шедевр в трубочку, для домашнего музея.
