На четвертой ходке, в тот момент, когда уже отвязывал чай, сверху упала на нас с ним какая-то тень. Я оглянулся, струхнув сразу... Так и есть -Мамочка стоит над нами, смотрит внимательно и брезгливо как-то. Я чай незаметненько в рукав -- раз, и нет его. А он улыбается фокусу моему: знаю, мол.
-- За этим из санчасти пораньше выписался? -- спрашивает.
-- Да нет... -- бурчу. А сам чувствую, как уши покраснели, стыдно, блин...
-- Ну, дай гляну, что у тебя в рукаве.
Ну что... вынимаю я пачку чая, ему протягиваю -- а что делать? Тот ее внимательно разглядел, подбросил на ладони, кажется, вернуть даже хотел, но передумал, сунул в карман.
-- Думаю, это в последний раз, Лебедушкин... В общем, увижу еще раз -прикажу птицу пристрелить, а вас с Воронцовым обоих -- в изолятор. Договорились? Водку-то еще в клюве вам не таскает? Или к костылю ему уже привязываете?
-- Не донесет, -- говорю.
-- Ну да, -- грустно так говорит. -- А если донес бы, привязали. Вы полую ему ножку сделайте да наливайте... а что? Здоровые мужики, а издеваетесь над птицей... Лишь бы хайло свое залить...
Молчу. А что скажешь?
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Майор посмотрел на птицу, а она тем временем уже взлетала на ветку и оттуда пялилась на Мамочку, будто на лиса, что может сожрать или... заграбастать и посадить опять в черную сумку, а потом долго везти в дрожащем и дергающемся пространстве, где так противно воняет чужим, не природным духом, а затем, выдав за все эти мучения два куска колбасы, выкинуть где-нибудь в мокром, гнилом лесу, подбросив на первую попавшуюся ветку... И не будет там никого -- ни хозяина, ни Володьки, ни других лысых, родных уже голов, ни шума привычного, ни мягкой подушки с постелью, по которым вольготно можно разгуливать. Ни теплоты человеческих рук. Будто предвидела это умная птица и потому, зло оглядев майора, каркнула во всю мощь своей глотки, негодующе: "Ка-аа-аарр!"
ЗОНА. ЛЕБЕДУШКИН
Ушел Мамочка, а я сел на кровать и задумался: что ж делать? Батя ведь ждет! Кого теперь ослушаться -- его или Мамочку? Вот задачка-то...
Сердце прямо где-то в горле стучало, но все тише и тише, пока не успокоилось, и тут я и решился: против Бати не пойду, факт. Послал ворона в пятый раз.
НЕБО. ВОРОН
Я же непонятливому майору пытался втолковать: забери меня сейчас! Останови то, что сейчас происходит! Завтра ты будешь, обдумывая сегодняшнее ЧП, что случится через час сорок две минуты, корить себя: почему не взял у него птицу сразу?! Не услышал меня майор, не услышал...
