В ассистентской старший лаборант Долгуновская изливала душу ассистенту Куюкиной. Дамы сидели за своими столами, обложившись папками на случай срочной имитации деятельности, если вдруг войдет шеф. И говорили не очень громко, во всяком случае так, что в коридоре их слышно не было. Анна села на диван, откинулась на спинку, запрокинула голову, прикрыла глаза и попробовала расслабиться. Под чей-то пустопорожний треп расслабляться у нее получалось прекрасно.
Долгуновская — вечная искательница приключений на свою кругленькую попку. То с каким-то бандитом роман закрутит, и он ее бешено, до синяков, ревнует, то с девятнадцатилетним студентом свяжется (потом от его матери все никак отвязаться не могла), то влюбится в испанца и соберется эмигрировать, но испанец не оправдает возложенных на него надежд… Насыщеннейшая сверх всякой меры личная жизнь, прямо хоть сериал снимай.
— …хватилась — нет кошелька. Перепугалась, а потом вспомнила, что на работе его забыла. Борисовна две тысячи взаймы попросила, я кошелек из сумки достала и убрала на автопилоте в карман халата. А когда Юрка за мной приехал, заторопилась на радостях, халат в шкаф, ветровку с сумкой в руки, да так и убежала.
— Хорошо, что не свистнули. — Куюкина, флегматичная мать-одиночка, во всем старалась искать хорошее.
— А если бы и свистнули, — Долгуновская скривилась, наморщив свой вздернутый кверху носик. — Там всего ничего денег было, две пятисотенные и мелкими рублей триста. Да что деньги, Рит, когда у меня — трагедия. Я ему говорю: «Юра, я деньги на работе оставила, дай мне на маршрутку и метро». Он дает мне четыре пятирублевые монеты и говорит: «Я тебя до метро подброшу». Представляешь?
— Все правильно, Маш. Двадцать рублей, а на метро билет девятнадцать стоит.
— Рит, ты чего?! — Долгуновская возмущенно покрутила у виска указательным пальцем. — Четыре пятирублевые монеты! Ровно на билет! Нормальный мужик дал бы хотя бы стольник! Нет — нормальный дал бы пятьсот! Может, мне сигареты купить надо или булочку захочется схомячить. А тут — ровно столько, сколько надо. Ненавижу такое жлобство!
— Может, у него тоже денег не было, Маш.
— Были! Сама видела! — Долгуновская снова подняла правую руку и развела сантиметра на три указательный палец с большим. — Вот такая пачкенция тысячных купюр! А любимой женщине — двадцать рублей монетками!
— Что просила — то и получила, — прокомментировала Анна, не открывая глаз. — Надо четко формулировать. Хочешь тысячу — так и говори.
