Алла вытерла кровь руками, а Марек целовал ее руки, и его лицо было в священной крови.
Луна стояла над ними как свидетель, светила неоновым светом. Какая ночь…
Была назначена помолвка. Пусть все узнают о предстоящем серьезном шаге. Пусть все поймут: у Аллы любовь, а не просто так.
Все и узнали. Некоторые искренне порадовались. Любовь – это главная удача жизни, когда двое находят друг друга в толпе, могут ведь и не найти.
Некоторые позавидовали. Завидуют даже хорошие люди.
Некоторые остались равнодушны: какая разница – что происходит за пределами их собственной жизни. Пусть выходит за поляка, уезжает в Варшаву. Тоже мне заграница…
Михайло отнесся легкомысленно. Просто не поверил.
Сказал: «Не может быть».
Ему возразили: «Как же не может быть, когда скоро свадьба».
«Это мы еще посмотрим». Михайло прекращал разговор и уходил, посвистывая, – непробиваемый, жизнерадостный и непородистый, как дворняга.
Но был один человек, который буквально подскочил от ужаса. Старший брат Игорь. Он работал в секретном ящике. Это был особый высокопоставленный ящик. Тетка Галина засунула туда племянника с большим трудом.
– Замуж за иностранца? – взревел Игорь. – Ты хочешь сломать мою жизнь?
– При чем тут ты? – не поняла Алла.
– Меня выгонят с работы на другой же день. И больше никуда не возьмут. Кто будет кормить моих детей? Ты?
– Да какой он иностранец? Поляк…
– Меня не просто выгонят. Меня разжалуют, – уточнил Игорь.
– Но почему?
– Потому что я – носитель государственных секретов. У меня подписка о неразглашении.
– А я при чем?
– Я должен буду указывать в анкете, что у меня родственники за границей. А ты – ближайшая родственница. Родная сестра.
– У меня любовь, – упавшим голосом сказала Алла.
Игорь перестал орать. Проговорил спокойно:
– Я тебя умоляю. Хочешь, на колени встану?
Брат действительно встал на колени. Это было ужасно. Высокий, красивый, сильный брат, похожий на былинного Алешу Поповича, – и на коленях. Когда он орал, было легче.
В комнату вбежала Люська – жена брата с грудным ребенком на руках. Воткнула ребенка Алле и тоже грохнулась на колени. При этом зарыдала, взвыла, как пожарная сирена. Грудной ребенок проснулся и поднял крик, широко раззявив крошечный рот. Были видны его голые розовые десны. Беззащитный человечек. Даже нет зубов. Даже есть не может, только сосет молоко.
Алла стояла как столб среди стенающих родственников, по сути, самых близких людей, и понимала – это она автор их несчастья.
