Франк писал книгу о царской семье.
Он взял с собой несколько фотографий, в том числе неизвестных. Алла подолгу всматривалась в принцесс. Ангелы во плоти. Мальчик – гений чистой красоты. Переворачивал душу. Царица постоянно чем-то недовольна. Наверное, чувствовала, бедная. А может, была спесивая от природы.
Царь Николай – олень. Оленьи очи. И скромность плюс достоинство. На царя не тянул. В нем не было царского величия. Но в величии столько глупости. И хорошо, что не было…
А вот групповая фотография расстрельной команды. Не лица, а рожи. Рвань. Шпана. Бандитская группировка. Сидят – тупые и гордые. Есть чем гордиться.
Фотографии говорили больше, чем слова.
– История – как женщина, – рассуждал Франк. – Ее или любишь, или ненавидишь.
Алла хотела спросить: «А меня ты любишь?» Но не спрашивала. Не хотела рисковать. Он мог сказать «да». Или «нет». Любой ответ потянул бы за собой проблемы.
Интрига висела над головами, как луна в ночном небе. Чувство зрело медленно, как зимнее яблоко. Антоновка, например…
После ужина сидели в холле и резались в дурака: трое на трое. Играли на деньги. Иначе неинтересно. Должен быть хоть какой-то смысл у любой глупости.
Выигрывали – проигрывали, входили в азарт. Алле везло, но вдруг…
Раздался междугородний звонок. Дежурная, сидящая за стойкой, сняла трубку и позвала Аллу.
– Вас… – сказала она.
– Меня? – удивилась Алла. Она никому не сообщала своего ялтинского телефона. Михайло знал только название гостиницы.
Алла подошла к стойке, взяла у дежурной трубку.
– Я слушаю…
– Славика положили в больницу, – сообщил голос Михайлы.
– Почему? – спокойно спросила Алла, хотя почувствовала, что ноги стали ватные.
– Районный врач направил. Он сделал рентген и нашел воду.
– Какую воду? Где?
– Не знаю. Раньше он все время говорил ОРЗ. Простуда. А вчера отправил в больницу. На Каширку.
Каширка – это раковый центр. Михайло мог не знать. Алла – знала.
Пол поехал под ногами. Алла упала без сознания. Грохнулась как подкошенная.
Дежурная испуганно соскочила со стула. Вся компания замерла, держа карты в руках.
Наступила короткая напряженная тишина. Это была тишина земли перед землетрясением.
Врач по фамилии Сырокваша сидел у себя в кабинете, листал историю болезни.
Больной – Станислав Михайлович Злобин, шестнадцать лет. Диагноз: саркома. Диагноз, не оставляющий надежд. Болезнь запущена. Врачи пропустили начало. Потеряно время. Но Сырокваша знал: своевременная диагностика тоже ничего бы не дала. Эта болезнь – как зверь, накидывается и жрет. Просто родители раньше узнали бы о трагедии. А сейчас они узнают на полгода позже.
