-Проссытся, проспится, повязку сдерёт, а утром пойдёт похмеляться,- объяснила Жура.- Его бы по-хорошему в вытрезвитель, да не возьмут они с раной, хоть и обработанной. По приказу, за такими меднаблюдение в соответствующем учреждении должно проводиться...
Потом она отвела меня в сестринскую, выдала комплект постельного белья и велела ложиться.
-Тебя с непривычки вон, шатает уже. Отдохни, покемарь, а я покараулю пока...
-Да вы ж уже ж четвёртые сутки, Лариса Павловна. Ложитесь лучше вы, а я посижу...
-Старая лошадь, Санечка, борозды не испортит. Сказала- ложись, значит, ложись. Я в травмпункт схожу, а потом, может, и сама лягу. Ложись, ложись...
День был столь полон событиями, что, казалось, мне никогда не уснуть- нужно сначала переосмыслить и переработать массу информации. Но едва я вытянулся во весь рост и натянул до подбородка байковое одеяло, как тут же словно в чёрную дыру провалился.
8. "Где это было, когда это было"?
Я долго не мог проснуться, а, проснувшись, сообразить, где это я, кто эта незнакомая женщина, столь нежно гладящая меня по щеке, и какое сейчас время суток.
Оказывается, было уже восемь утра! А Лариса Павловна меня только-только будила!! Сообразив, что я- на работе, что уже давно утро, что я проспал всё на свете, я в ужасе вскочил- ни одно утреннее назначение не выполнено, а через час- сдача смены!
-Всё я уже сделала,- остановила меня старшая.- Что, в первый раз на два поста работаю? Я б тебя ещё не будила, но иначе ты в институт опоздаешь.
-А ночью? Было что-то? Вы-то хоть прилегли?
-Поступили ещё двое- плечо и таз, после автодорожки. Плечо на вытяжение подцепили, а таз пока в гамак, и капать всю ночь пришлось- и кровь, и плазму, и водичку. Раз-два, и уже утро.
-Что ж вы меня не разбудили, Лариса Павловна?- раздражённо сказал я.- И назначения за меня делать не надо- я сам сделаю. Я сюда не спать пришёл, а работать.
-Обиделся?
Старшая, хоть и провела неизвестно какую по счёту бессонную ночь на посту, выглядела свежо, бодро, вполне утренне, будто совсем не нуждалась во сне. Она обезоруживающе провела ладошкой по моей щеке, как делала, когда будила. Ладонь была у неё тёплая и мягкая, как у матери. Будто и не ладонь это, а крыло большой, доброй птицы.
-Нет, но...
-Ой, Санёк, глупый ты какой. Ещё знаешь как наработаешься, ещё так напашешься- жить расхочется,- вздохнула Жура.- Говорят, что американцы работают, чтобы жить, а мы, советские, живём, чтобы работать. Вот тебе и нужно привыкнуть. Завтра ведь нам с тобой снова ночь вдвоём выходить, а в воскресенье сутки дежурить. Так я и в график поставила. Так что иди, быстро завтракай и можешь уходить в институт...
