Нос она чесала почти постоянно.
Экскурсия была закончена.
-А там что?- спросил я, кивая в дальний отсек, куда мы не зашли.
-А, там? Ещё одна палата. 111-я, я и забыла. Пошли.
В малоприметном закутке была всего одна дверь, за которой располагалась двухместная палата, но на обычную, больничную, палату, которых я видел сотни, совсем не похожая. Кровати здесь были особенные- новенькие, блестящие, на колёсиках, стены тщательно окрашены, на полу- резиновые коврики причудливых расцветок. Тумбочки, занавески, умывальник и санузел с душевой- всё это напоминало люкс в престижной гостинице, а отнюдь не больничное помещение.
-Это для особо тяжёлых, что ли?
-Нет, для "блатных",- ответила Лариса Павловна.- Если кто из начальства попадётся. Или из своих медиков, со всеми же их не положишь. В другом конце такая же палата. По дежурству их ни в коем случае не занимай- даже если мест нет, перележат до утра на каталке, в крайнем случае в клизменной. Когда человеку действительно плохо, то ему не до комфорта. Эти палаты занимать можно только по распоряжению Ивана Степановича, начмеда или главврача. Понял?
Я кивнул.
-И ещё, Саня. Здесь- экстренная травма. Если что-то тебе покажется странным или необычным, постарайся сначала обдумать, потом спрашивать. На многое ты сам найдёшь ответ, если нет- спроси у меня. Но больше никому ничего не говори и никого ни о чём не спрашивай. На вопрос- "а як?" ответ должен быть один- "мовчки". Зразумил?
-Обовязково,- ответил я в том же тоне.
5.Рая
Потом Лариса Павловна сводила меня "вниз"- на первый этаж- и показала травмпункт, приёмный покой и ургентную операционную.
В травмпункте дежурил тот самый амбал, которого мы видели со Светкой. Его звали Герман Григорьевич Поливода.
-Гера,- радостно оскалясь, представился он и протянул лопатообразную кисть для рукопожатия. Места в ней было- как в ковше экскаватора, по крайней мере, в гериной ладошке свободно поместились бы пяток-другой моих. Рукопожатие было сверхмощным, и, будь моя кисть несколько больше, этот слон переломал бы мне, я думаю, все пястные косточки.
Второй врач был невысоким, но очень атлетически сложенным мужчиной лет 30 с густой светлой бородой. Он выглядел очень солидно и элегантно.
-Мэльник Павло Олександровыч,- отрекомендовался он, сразу же обозначая национальную принадлежность и политическое кредо.
В 1984 году на сугубой украинской мове говорила меньшая часть населения, в основном, западных областей. У нас, в Приднепровье, распространена была в основном русская речь. В глухом селе ещё можно было услышать мову и даже "побалакать" с какой-нибудь бабушкой, если было желание. Но среди интеллигентов использовать её было не принято. И в школе, и в институте преподавание велось только по-русски.
