Спустя неделю доктор Ларсен заявил, что доволен итогами моих предложений. Он во второй раз обратился ко мне, чтобы узнать мою точку зрения, и я вновь дала ему ответ исходя из своего собственного опыта.
Шли недели, и я обнаружила, что моя терапия не ограничивается только лишь моим исцелением, но превращается в источник терапевтической информации, которая может оказаться полезной другим.
Итоговое задание курса поставило передо мной нелегкую задачу – исследовать мою теорию с целью установить различные теоретические концепции, которые мой терапевт использовал в лечении. Придя домой, я взяла большие листы ватмана, расстелила их по всему полу в моем кабинете и принялась чертить на них диаграммы семи месяцев пребывания в Берлингеме. Как-то ночью идеи и мысли, прокручивающиеся у меня в голове, настолько меня возбудили и вызвали желание тотчас приняться за дело, что мне совсем расхотелось спать. Следуя порыву, я выскочила из постели среди ночи и трудилась, пока не стало светать.
Я набрасывала втайне графики, круги, треугольники и контуры на листах ватмана – идеи так и сыпались, словно из какого-то потайного источника. Когда рассвело, огромные листы бумаги устилали пол подобно фрагментам громадного дневника, поведавшего историю в рваных линиях и пятнах чернил.
Изучив весь этот хаос, я заметила, что в нем вырисовывается определенная схема. За эти дни работа полностью меня поглотила. Не раз я за один присест заполняла примечаниями и набросками большой блокнот. Записи и схемы вызывали новые идеи. Я пыталась найти некие визуальные образы, чтобы показать перед курсом то, что иллюстрировало бы понятие «море боли».
В день моей презентации я разложила историю семи месяцев моей терапии. Затем расставила перед собой на столе в последовательном порядке пять бутылок разной величины с нанесенными на них делениями, в каждой из которых была подкрашенная жидкость – от светлой до темной. Набрав побольше воздуха, я приступила к пояснениям.
«Многие люди задают вопрос, почему я проходила терапию так долго. Почему я не вернулась домой сразу после «извержения» моего «вулкана»? Разве мне не было достаточно узнать о том, что произошло?
Возможно, эти бутылки, которые символизируют это море боли, помогут прояснить, почему я решила продолжать терапию. Как долго человек продолжает свое лечение, определяется отчасти масштабами и глубиной его моря боли».
Я протянула руку к самой маленькой бутылочке и подняла ее повыше на всеобщее обозрение. Вода в ней не была чистой; она была слегка подкрашена к коричневый цвет. «Эта бутылочка изображает девочку, которую очень любили мать и отец. Однако у нее был старший брат, который то и дело ее дразнил. Ее море боли не такое уж и значительное; вдобавок есть крышка, которая легко отворачивается, что позволяет ей свободно обращаться со своим прошлым».
