Я начала понимать, что твердое намерение выжить не было раз и навсегда сделанным выбором. На самом деле это было решение прожить один день. Затем в течение последующих дней или недель я предпочитала умереть. После чего я вновь, всего лишь на один день, выбирала жизнь. Постепенно дней, когда мне хотелось жить, стало больше, чем дней, когда мне хотелось умереть. Мое стремление уцелеть становилось сильнее, чем соблазн погибнуть. Я больше не чувствовала себя «стертой» Богом. Я шла вперед. Я шла вперед самыми крошечными, малюсенькими шажками.
Несколько светлых моментов вселили в меня желание не останавливаться на достигнутом. Изменились наши взаимоотношения с Кей. Я больше не воспринимала ее как своего покровителя. Теперь Кей могла быть мне просто другом. И хотя она чувствовала обиду за мое долгое отсутствие, когда вся ответственность за деятельность «Больше чем друзей» легла на ее плечи, наши отношения становились более здоровыми.
На ежегодной вечеринке с мороженым, устроенной движением «Больше чем друзья», я вся истерзалась, не зная, как себя вести. Мэрилин-взрослая испытывала огромную радость от встречи со старыми друзьями. Мне было приятно приветствовать их и слышать о том, что они молились обо мне в мое отсутствие. Мэрилин – ребенок топталась возле Кей, не зная, куда деваться в этой переполненной комнате. Мэрилин – взрослой хотелось знать, что на уме у ее соседей. Прежняя Мэрилин кружила бы по залу и первой кидалась бы обнимать людей и заводить с ними беседы, устраивая всех поудобнее. Новая Мэрилин держалась в стороне, нерешительная, безмолвная, предпочитая, чтобы ее обслуживали.
В последующие месяцы неожиданно стали возникать конфликты с движением «Больше чем друзья». Многие женщины по-прежнему ждали, когда откроются новые группы. действующие группы жаждали заполучить материалы для работы. Им не терпелось, чтобы я поскорее взяла бразды правления в свои руки. Им требовалось, чтобы я продолжала выступать в прежнем амплуа, в то время как я училась заботиться о себе. Внимание к себе означало длительное устранение от обязанностей. Женщины пытались меня понять, но каждый раз им это давалось с трудом.
Семь месяцев в Берлингеме позволили моему ребенку вести себя свободно и непринужденно. Мои терапевтические сеансы по пятницам, под солнечными лучами, помогли мне раскрыть глаза и увидеть жизнь вокруг себя. Мой веселый Ребенок подбил меня съездить на озеро Пауэлл вместе с семьей. Женщина, которая никогда не умела кататься на водных лыжах, не доверяя своим ногам, накатала на бешеной скорости более сотни миль за три дня. Я спала на носу катера и лазила на гору «просто потому, что она есть». Поднявшись на вершину, я пришла в восторг. Эта гора значила для меня нечто большее, чем возможность применить свои ноги только для ходьбы. Она означала, что вся тяжкая работа, холмы и ущелья, через которые я прошла, были путем к вершине.
