Академия проклятий. Книга 3 | страница 7

ног, оглашая окрестности дикими криками, а сейчас:

- Темных, вам, - пробормотала я, глядя на пушистую красавицу.

-

И тебе, Дэюшка, - мурлыча, ответила кошка, обходя меня по

кругу, - а теперь вставай, со снегу, а то поцарапаю.

Встала.

11

Академия Проклятий

12

Академия Проклятий

- Не стой, Дэюшка, поспешай давай, времени то нам много не

дадут, а в доме не наговоришься, там ушей сейчас, что умертвий по

весне… неупокоенных.

«Поспешать» было сложно, но я все же заторопилась. До конца

улицы взмокла в итоге, и к бабушке ввалилась без стука, открыв

щеколду на калитке.

Дверь в избу открылась сразу же, и перекрывая вой метели,

раздался бабушкин чуть хриплый голос:

- Дэюшка, ты?

Вот откуда она всегда знает, что это я пришла?

- Я, бабушка!- Царапка улетела в сугроб, я не хотела с ней так,

просто мимо узкой тропинки промахнулась, - Темных ночей,

бабуль!

И с разбегу обняла сухонькую старушку, у которой, несмотря на

возраст, объятия были сильными и крепкими.

- Дэюшка, кровиночка моя, - пробормотала бабушка, - уж как

добралась, доехала?

- Хорошо, бабушка, все хорошо, я дома.

И почти успокоилась, на миг поверив что все по-прежнему, а тут из

сугроба:

- Косорукая ты, Дэйка! Или злая! Ты злая, или косорукая?

-

Уймись, Цара, девочка промахнулась, а ты и рада в сугробе

поваляться, уж я то видела, что хвостом в полете махнула.

Я от бабушки отпрянула, смотрю удивленно, а кошка пышный

хвост трубой, и мимо нас в дом вошла.

13

Академия Проклятий

- И ты заходи, - бабушка за плечи обняла, и к двери подтолкнула, -

нечего на морозе стоять.

Я зашла, в сенях разулась, по теплому деревянному полу в

светлицу вошла. У бабушки дом очень старый, не знаю сколько

ему лет, но таких домов во всем Загребе не найдешь - всего три

комнаты, да в один этаж, и печь здесь не дом греет, а стену. Очень

старый дом, но пахло здесь всегда травами, да чаем травяным, а уж

когда бабушка пекла булочки, мы через всю деревню запах

чувствовали и к ней бежали.

- Не стой, садись, - бабушка к столу подтолкнула, - и раздевайся,

тепло у меня.

Пока пальто, шапку и шарф снимала, бабушка налила нам чаю,

Царапке в блюдечко сметаны набрала, и теперь сидела и просто

смотрела на меня.

- Ты изменилась, - вдруг сказала она, - взгляд другой, осанка, и

даже улыбка. А еще в глазах твоих любовь светится, Дэя. Любишь

ты кого-то больше жизни, да гордости, да желаний своих. Скажешь

мне имя счастливчика?

Тут я шарф выронила и, бледнея, испуганно воскликнула:

- Счастливчик!

Бабушка удивленно смотрит, а Царапка на стол запрыгнула,