Лагерь охватила тревога.
Вечером комендант предложил Андрею собрать вещи. Никто ничего не говорил, но что могло быть хорошего?
Начальник, старший лейтенант, посмотрел на Андрея, с трудом тащившего накопившееся за годы барахло.
— Я дам телегу под вещи…
Их было пятеро: трое заключенных, двое часовых с винтовками. Один из часовых сел в телегу, другой пошел в десяти шагах позади.
Поселок тянулся вдоль железнодорожной насыпи. Впереди была река с берегами, заросшими густым камышом. Возница хотел было повернуть в объезд. Часовой сказал:
— Держи прямо.
Возница удивленно посмотрел на часового, но направил лошадь к камышам. У самых зарослей он опять остановился.
— Слезай, — скомандовал часовой.
Андрей спрыгнул налево, где было посуше.
— Бери вещи.
Слева высокая насыпь, прямо — камыши и вода.
— Валяй прямо…
Пожелтевшие в сухое лето камыши трещат под ногами. А вот и первые признаки воды.
— Неужели расправа? — думал Андрей. Бежать?
Но позади винтовки… И куда? Без документов? А, черт с ним, все равно пропадать! — Он зашагал по дорожке у самой насыпи.
Камыши скрыли все — и воду, и землю, и небо.
— И чего тянут?
— Взбирайтесь на насыпь!
Все четверо карабкаются наверх. Открываются железно-дорожные пути. Впереди мост без перил и бескрайнее небо…
Часовой смеется.
— Жаль мне вас было. Вещей сколько. В обход три километра, а тут, через мост, рукой подать. Четыре шага.
"Никонова"
Ни красотой, ни яркой индивидуальностью она не отличалась. Но на лагпункте были только две интеллигентные женщины, и, конечно, обе были в центре мужского внимания, а в клубе, где действовала самодеятельность, обе были нарасхват. Обе сидели за мужей. ЧСИР.
Когда следователь сказал Андрею, что на него дает показания Валерия К., он только улыбнулся. Вот уж с кем не стоило вести разговоры о политике,
— Как вы относитесь к Валерии К.?
— Очень хорошо… Но не понимаю, зачем вам свидетели? Вы обвиняете меня в том, что мне не нравятся аресты детей, стариков, жен. А кому это может нравиться? Но я не вел никакой агитации.
— А она показывает, что вели, последовательно и настойчиво… Хотите очную ставку?
— Хочу…
Два часа ночи. В комнате зеленый полумрак. Кругом тишина. Следователь с усталыми, красными, как у рыбы, глазами перебирает какие-то бумаги. Андрей сидит на табурете у двери. Валерия К. опирается локтем на стол следователя. Она спокойна, только папироса в руке дрожит. Следователь пункт за пунктом зачитывает показания. Свидетельница тихо, но уверенно отвечает:
