— Тройки, — признался Телков, виновато, по-ученически, опустив голову.
— С вашей стороны, лейтенант, это было явным и, как теперь выясняется, служебным упущением, — вздохнул полковник. — За покойным хирургом помимо чая числилось ещё одно, и к тому же любопытное, хобби. Он увлекался нашей Российской историей. Притом весьма необычно. Превращал своих пациентов в копии известных государственных деятелей. Нами были уже арестованы три Павла Первых, два генерала Ермолова и одна княжна Тараканова. На какую-то знаменитость теперь похож и наш Моржовый. Вот только на какую?
— Товарищ полковник! Но однажды я получил четвёрку! Честное слово! Может, именно за того самого исторического деятеля? Ну, который сейчас Моржовый! — вспомнил Телков. — Сергей Максимович, раз надо, я всё равно его узнаю. Даже если это был другой деятель и за него мне поставили двойку! И тут же его возьму.
— На каком основании? — улыбнулся полковник. — У него, как вы догадываетесь, документы на иное имя. И уж совсем другая личина. Нам не за что зацепиться. Нет, мы Моржового возьмём с поличным. А пока ваша обязанность: выявить и проследить. Зарубите это на своём носу. Не в прямом смысле, конечно, — добавил он, учитывая похвальную исполнительность молодого подчинённого. — И учтите, Моржовый тоже будет присматриваться к окружающим. Этот опытный волк нас, милицию, чует за километр. Придётся вам, лейтенант, подумать о маскировке. Под кого же вам сработать? — Степанов отклонился в угол сиденья и оттуда оглядел Телкова как бы со стороны.
— Ты что-то, Максимыч, затянул свой инструктаж. Будто какой-то зануда. Мы уже в который раз проезжаем мимо нашего управления, — не оборачиваясь, вмешался старшина-водитель. Он ездил со Степановым без малого тридцать лет, спасал ему жизнь и потому по-свойски резал правду-матку.
— Ладно, Федотыч, заезжай в ворота. Пусть лейтенант сам пошевелит мозгами, — добродушно уступил полковник.
В отделе их ждали понурые участники погони. И лишь довольно потирал руки подполковник Лаптев. Он был заместителем Степанова и аккуратно раз в квартал подавал на своего начальника рапорт: де, тот со своим вольнодумством прёт против инструкций и потому наносит вред.
Сам же Лаптев, как подозревали в отделе, не прочёл ни единого детектива и не ведал, что такое фильм-боевик. У него и вид-то был такой, будто его играл специально загримированный артист, — острые злые скулы и маленькие, вечно насторожённые глазки, сведённые к самой переносице.
