— Все это время вы водили меня за нос, — бросила она. — Вы только делали вид, что помогаете мне и верите в меня!
— Я никогда в вас не верил.
— Вот видите!
— Но я этого и не скрывал. И еще кое-что вам следует знать, — каждое слово отзывалось болью в ребрах. — Я не вернусь в часть. Никогда.
— Что я говорила! Вы все это затеяли, только чтобы завлечь меня в свою постель!
— Неправда!
— Правда!
— Мими, когда я хочу заполучить женщину, мне не нужно прибегать ни к каким уловкам, достаточно просто предложить.
Она стояла, уперев руки в бока.
— Гибсон Сент-Джеймс, скажите честно: по-вашему, я пройду испытания?
— Нет.
— И вы не собираетесь возвращаться на работу?
— Я уволился. Шеф здорово заблуждается, если надеется, что я передумаю.
— Значит, я была права, — заключила она, резко поворачиваясь на каблуках. — Все это было не более чем попыткой соблазнить меня.
— Даже будь это так, она все равно не удалась, — с горечью ответил Гибсон.
— Значит, это была неудавшаяся попытка соблазнить меня.
— Гибсон Сент-Джеймс никогда не терпит неудач с женщинами! — выкрикнул он, несмотря на адскую боль в ребрах.
Самое ужасное — впервые в жизни он лгал.
Гибсон снова лег. Странное чувство охватило его.
Вначале он подумал, что это дают о себе знать переломы. Не стоило делать столь резких движений и так ожесточенно спорить.
Потом ему пришло в голову, что, возможно, всему виной голод: упоминание яичницы с беконом явно неблагоприятно на него подействовало.
Но в тот момент, когда она, уже в дверях, в последний раз испепелила его возмущенным взглядом, пришлось признаться себе, что дело совершенно в другом.
На Гибсона это было совсем непохоже. Он скучал по ней. А ведь она еще даже не ушла. Она была здесь, и его щека все еще горела от той пощечины. Но он уже тосковал.
Нельзя поддаваться этому чувству. Нет, нет, он должен вести себя как… мужчина.
К тому же она ему не по нраву. Пышнотелая блондинка — это, конечно, хорошо, но только не такая заносчивая.
И она уж слишком хороша, слишком невинна и так еще не по годам юна. Было бы несправедливо увлекать ее за собой в безысходность, в которой он пребывает со дня того злополучного пожара.
Он ей не нужен. Она — крепкий орешек. Если уж ей удалось уговорить шефа дать ей второй шанс, она без труда найдет дорогу в пожарную часть и без его помощи. Она без него обойдется.
А у нее неплохой удар.
Он тоже без нее обойдется.
Тем не менее ему потребовалось огромное усилие воли, чтобы не попросить Мими остаться. Гибсон до боли закусил губу.
