— Я же подал заявление об уходе.
— Пока, Гибсон, — сказал шеф. — Да, кстати, не забудь попросить у Мими прощения за свою ошибку. Иначе мне предстоит объяснение с миссис Пикфорд. Надеюсь, ты понимаешь, что это не доставит мне большой радости.
Шеф повесил трубку прежде, чем Гибсон успел уже в сотый раз повторить ему, что не вернется.
Гибсон оглядел комнату: кругом царил хаос. А ведь когда-то, до пожара, образцовый порядок был для него предметом гордости. В доме была идеальная чистота, все вещи лежали на своих местах. Он потер подбородок, заросший двухдневной или трехдневной — а может, и четырехдневной щетиной.
Разлад был не только в его квартире, но и в нем самом.
Он тяжело вздохнул, и вздох отозвался болью в ребрах. Гибсон осторожно дотронулся до них. Приподнялся, стараясь не замечать, как напряглись все нервные окончания, и сел. Попытался встать на ноги.
Бесполезно.
Придется ползком. Как всегда. Но только не в ее присутствии.
— Мисс Пикфорд, вы не могли бы подойти сюда?
— Да, Гибсон, — отозвалась она, вплывая в гостиную с перекинутым через плечо полотенцем. В руках она несколько брезгливо держала грязную решетку с его плиты. — Кстати, вы можете называть меня по имени, мы ведь теперь будем часто видеться.
— Хорошо, Мими, хотя я называю вас так в последний раз. Потому что вы уходите. Немедленно. Но прежде я бы хотел перед вами извиниться. Я был не прав. Вы не стриптизерка и не танцовщица, как я подумал, да и вообще было глупо решить, что шеф прислал вас сюда раздеваться. Пожалуйста, не говорите ничего вашей бабушке.
— Об этом не беспокойтесь. Но я не уйду.
— Я вызову полицию.
— И что вы им скажете? — поинтересовалась она. — Что я вломилась в дом и роюсь в вашей грязной посуде?
— Выметайтесь! — закричал Гибсон, разом забыв обо всех приличиях. От крика заболели ребра, но все же было приятно сбить спесь с этой упрямой жизнерадостной блондинки. — Вечеринка окончена. Убирайтесь вон из моего дома!
— И не подумаю. Я собираюсь стать пожарным, а для этого мне придется остаться.
— Я не шучу.
— Я тоже говорю совершенно серьезно.
Их взгляды скрестились, словно шпаги в поединке двух волевых людей, привыкших добиваться своего. И ни один не собирался уступать.
— Но какого черта вам втемяшилось в голову стать пожарным?
— Потому что это лучше моей теперешней работы.
— Шеф считает вас чуть ли не гениальной официанткой. Почему бы вам и дальше не оставаться в ресторане?
— Но в моей жизни ничего не происходит. А я жду от нее большего. Мне двадцать пять, а у одинокой женщины не так уж много шансов в таком крохотном городке, как Грейс-Бей.
