Как только он подрос и уже не съезжал с седла, отец начал учить его верховой езде в этом самом загоне. Старик и его помощники всегда были рядом и выкрикивали советы. Каждый раз, когда он ошибался, старый ковбой поправлял и подбадривал его.
— Бросай эту петлю, парень. Сделай это раньше, чем бык заставит тебя петь сопрано до конца дней. Работай кистью руки, сынок, как я учил тебя. Работай как следует! Ничто не сделает из тебя мужчину лучше, чем верховая езда и лассо.
Рон улыбнулся про себя. Первый раз, взявшись за лассо, он страшно боялся, что потеряет сразу все зубы и переломает ноги, но гордость не позволила отступить, и в конце концов он стал лучшим наездником округа.
Оба друга спешились, и лишь тогда Алан полез в карман рубахи за двадцатью долларами.
— Энн убьет меня, когда узнает, что я снова проиграл, — пробормотал он, вложив двадцатку в нагрудный карман Рона.
— Тогда не говори ей.
— Ты же знаешь Энни. Рано или поздно она умудряется выведать все мои секреты. — Алан покачал головой. — Запомни, Рон: чертовски трудно быть женатым на ученой женщине.
— Да-а, я вижу, как ты несчастлив, каждый раз, когда останавливаюсь около твоего дома.
Думая о том, как повезло Алану, Рон гладил Корна по носу рукой, которая все еще держала поводья. Спустившись на землю, он снова стал лишь парнем с недостатком, который нельзя скрыть, и ворохом горьких воспоминаний.
Заведение Фрэнка было чуть больше наспех сколоченной лачуги. Усталые и мучимые жаждой сельскохозяйственные рабочие могли здесь промочить горло дешевым пивом и часами обсуждали торговые новости.
Платил Рон. От двадцатки Алана осталось одно воспоминание. Оба они прочно приросли к стойке, сжимая в руках кружки с холодным пивом, — самым лучшим, с точки зрения Фрэнка.
— Как Энн? — спросил Рон после первой кружки. Лицо Алана смягчилось, как и всегда, когда он говорил о жене.
— Отлично после того, как прошли утренние недомогания.
— И что ты испытываешь при мысли еще об одном малыше?
— Примерно то же, что ты — после первой победы в Инда.
Улыбнувшись Алану, Рон почувствовал знакомое волнение, сжавшее горло.
— Это здорово, правда?.
Когда он говорил о прошлом, его голос становился веселым и беззаботным.
Алан зачерпнул горсть фисташек из старой деревянной миски и высыпал ни стойку.
— Между прочим, мы с Энн хотели бы, чтобы ты стал крестным отцом нашего будущего ребенка. Как ты?
Рон проглотил комок в горле.
— Черт, это было бы здорово! Если я не испорчу его, как испортил Рона.
