После всех объятий, немножко растолкав всех, Мейерхольд подошел к стоящему в углу Фрайфману.
— Спасибо…
— Тебе спасибо.
— А мне-то за что? — удивился Мейерхольд.
— Как за что?! За рейтинги!
— Значит, мы квиты.
— Нет, брат, мы твои должники. Куда ты сейчас? Сказать администраторам, чтоб тебя в гостиницу заселили?
— Нет, спасибо. У меня в СИЗО еще вещи остались, да и с ребятами я не успел попрощаться. Там много хороших. Кстати, сделайте шоу, как «Фабрика звезд», только из СИЗО. Веселее будет.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Фрайфман и пошел к выходу, на ходу изображая Яну Чурикову. — А сейчас песню «Крылаты качели» исполнит подозреваемый в продаже марихуаны Ичкимбек из Солнечной Ичкимберии…
* * *
Часть протокола следственного эксперимента:
— В руках? В левой было кольцо…
— Обручальное…
— Бутылка шампанского была у меня в другой руке…
— Они начали шевелиться…
— Я же включил свет!
— «Блядь», — она сказала…
— Села и обняла свою голову ебучую…
— Не ругаюсь… И не плачу…
— Подождите…
— Подождите, я сказал вам…
— Этот пидор тоже проснулся…
— Да, хорошо помню… Я сказал: «ПРОСТИ МЕНЯ, МОЯ ЛЮБОВЬ».
— Я прыгнул на кровать… Я хотел его убить бутылкой сразу…
— Она кричала… Моя сука кричала…
— Не ругаюсь…
— Он вырубился сразу… Я сидел на нем и бил бутылкой…
— Не помню… Кажется, «Умри!» — кричал…
— Нет, не остановился, когда разбилась…
— Я продолжал рвать его лицо и горло…
— Кричал… Кричал: «Я люблю тебя, моя милая девочка!»
— Блядь, не плачу я!!!
— Не помню когда… Когда очнулся, была уже милиция.
— Я не помню, где она была.
— Я больше не помню ничего, только ноги замерзли в машине.
— Признаю…
— Где расписаться?
* * *
«Странная штука жизнь», — думал Мейерхольд, возвращаясь на машине в СИЗО за вещами. Утром должны были посадить на десять лет, а вечером какая-то девушка подбежала и протянула лист с ручкой.
— Зачем расписаться? — удивился Мейерхольд.
— Автограф хочу взять у вас.
«Уже автографы берут. Смешно. Сейчас ребятам расскажу в камере, вот смеху-то будет», — думал Мейерхольд, вылезая из машины.
Дверь камеры заскрипела, но уже не тяжелым скрипом, а каким-то даже веселым. Словно песня смешная.
— Я свобоооооден, словно птица в небесах! — начал с ходу давать Кипелова Мейерхольд. — Я свобоооооден, я забыл, что значит страх.
Все подозреваемые встали и с улыбкой направились к нему. Поздравляли, хлопали по плечам.
— Ну, давай, рассказывай, черт везучий, — неслось с разных сторон.
— Щас, подождите, манатки соберу — времени мало дали, — тогда и расскажу.
