— Я схвачу тебя за живот и согну головой вниз.
— Так, как трахаешь?
— Ну да…
— Нет, нужно на что-то еще нажать.
— Я вставлю тебе в попу палец, нет, я войду тебе в попу. Ты закричишь и выплюнешь конфету.
— Если вставишь мне в попу палец — я точно умру.
— Тоже неплохо. Я смогу трахать тебя в попу, не опасаясь, что соседи услышат твои крики.
— Ты сможешь хранить меня на балконе. Там ветер — не будет запаха.
— Я тебя, как Ленина, забальзамирую и буду всю жизнь трахать.
— Нормально, но я же буду пустая…
— Ничего, я быстро тебя заполню.
— Фу, дурак, зажги лучше свечи, я в душ на минуту.
Ричард перевернулся на живот. Он не любил лежать на спине голым, когда рядом не было Варвары. Чувствовал себя беззащитным, если ее ладонь не прикрывала теплом его соски.
Варвара вернулась из душа мокрая и легла на него сверху:
— Я в институт опаздываю, поставь мне засос.
— Где?
— На лопатке. Сам приготовишь завтрак?
Варвара училась на вечернем журфака университета, а днем сочиняла глупые письма от читателей в самые дешевые подростковые издания «КРУТО» и «ЛОМ». Работа смешная и денежная, но трудности возникали, когда перед курсовой нужно было отчитываться проделанной журналистской практикой.
Тут Варвара не знала, что представлять в качестве выполненной работы: письмо от девочки с вопросом: «Нужно ли предохраняться, если месячные еще не наступили?» или письмо от пятнадцатилетнего мальчика, который спрашивает: нормально ли в его возрасте заниматься онанизмом по семь раз в день, не мало ли?
— Что мне сегодня надеть? — спросила она Ричарда, залезая в шкаф.
— Я там все погладил, что хочешь, то и надевай, — Ричард перевернулся на бок и следил полузакрытыми глазами за ее порочностями.
— Я надену твои старые трусы, — радостно взвизгнула она, — а ты за это наденешь мой лифчик под рубашку и проходишь в нем весь день.
— Ты больная, что ли?! Я в институте все время о нем буду думать, а не о занятиях.
— То есть ты выбираешь думать о занятиях, а не обо мне?!
— Варвара, не пизди. Ты же знаешь, что я тебя очень люблю.
— Не вижу сейчас.
— Иди сюда.
— Нет.
— Иди, сучка.
Ричард схватил ее за ногу и повалил на пол.
— Я люблю тебя, люблю тебя больше своей жизни, больше всего… Ну как мне еще тебя убедить. Скажи мне, что любишь меня, иначе я тебе все ногти на ногах обгрызу ночью…
Они катались по грязному полу и смеялись. Как дикие и тупые, как любящие и любимые.
— Че ты дрожишь?
— Замерзла немного, отпусти… Да отпусти, сказала, опаздываю уже… Все, я уехала.
