Так что резкое изменение погоды никого не удивило, но взволновало изрядно — на праздники домой хотелось всем, и то, что вахтовый день для их ударно-раздолбайской буровой бригады выпадал на двадцать восьмое декабря, не могло не радовать. А теперь праздники грозили накрыться звонким медным тазом даже для тех, кто жил в славном городе Усинске, куда, собственно, они и должны были лететь. Для тех же, кто жил в других городах и собирался пересесть на поезд или самолёт, проблема вообще вставала в полный рост и злорадно хихикала.
Однако потом всё вроде стало налаживаться — ближе к вечеру, в рано наступивших северных сумерках, туман начал подозрительно быстро рассеиваться, и почти сразу же им сообщили, что борт вылетел. И уже совсем в темноте загудели винты Ми-171. Поганенькая машина, намного менее надёжная, чем старенький Ми-8, как почему-то считали многие, однако сейчас ей были рады. А вот чему рады не были, так это вновь наползавшему туману, густому, как молоко. В такой ситуации вертолёт мог и уйти, всё зависело от воли пилота, но тому, очевидно, не слишком улыбалось назавтра повторять тот же маршрут, и потому он решил садиться. Угу. Решить решил, но огней вертолётной площадки явно не увидел и пошёл на посадку по другую сторону от буровой. Хорошо, растяжки[1] не зацепил.
Потом вертолёт, завывая, как последняя сволочь, на малой высоте облетел буровую и всё-таки сел, обсыпав собравшихся поднятым потоком воздуха из-под винта снегом. Открылся люк, вывалился наружу трап, и, как всегда, первым спустился механик, а потом начали вылезать обычно недовольные жизнью сменщики. «Обычно» потому, что на две недели в тундру, да ещё в праздники, где единственными радостями жизни будут диски с фильмами, телевизор, если не навернётся антенна, да прихваченная контрабандой бутылка, не особенно хотелось никому и никогда. Даже призванная подсластить пилюлю конфетка в виде премий настроения людям не улучшала.
Прилетевшие и улетающие быстро здоровались, иногда обменивались парой-тройкой фраз и разбегались — одни спешили отойти от вертолёта до того, как винты на взлётном режиме вновь поднимут снежную круговерть, другие, наоборот, торопились залезть в вертолёт. Впрочем, до взлёта было ещё довольно далеко — сзади из вертолёта шустрые стропаля, пэгээрщик и двое помбуров выгружали переводники, ящики с сухарями и ещё какую-то железную мелочь. Взамен на базу отправляли разобранный пробоотборник и ящики с керном.
