Англия вышла из войны, владея Гибралтаром и Меноркой, этими двумя ключами к господству в Средиземном море, а также Новой Шотландией и Ньюфаундлендом в Северной Атлантике.
Неустойчивые результаты Войны за австрийское наследство в 1740–1748 годах невозможно лучше иллюстрировать чем-то иным, нежели фактом, что самая успешная в военном отношении нация — французы — почерпнула из нее фразу «ты глуп, как мир (антитеза войны. — Пер.)», чтобы разражаться ею в адрес соотечественников, вызывающих неприязнь. Фридрих II Великий, из тех правителей, что созданы выигрывать, был, однако, «барышником». Он вначале захватил Силезию, а потом отстранился от участия в войне и, хотя позднее опять вступил в нес, много рисковал, больше не получив, кроме как права приукрасить некоторые блестящие победы цветами своего флага. Однако война дала Пруссии престиж великой военной державы. События, решившие уступку Силезии в пользу Пруссии ранним мирным договором в Бреслау в 1742 году, заслуживают внимания. Ибо в начале того года подобная перспектива представлялась скорее увядающей. Было организовано совместное наступление французской и прусской армий на австрийские главные силы. Но французы вскоре вынуждены были остановиться. Тогда Фридрих вместо продолжения марша на запад для соединения со своим союзником внезапно повернул на юг в направлении Вены. Хотя его передовые отряды появились перед неприятельской столицей, он быстро отошел назад, пока армия противника надвигалась с целью отрезать его от своего тыла. Это наступление Фридриха обычно осуждалось как всего лишь опрометчивая демонстрация, и все-таки ввиду ее последствий такое обвинение может оказаться чересчур суровым. Потому что его быстрый отход, явное «спасайся, кто может», увлек австрийцев в погоню за ним далеко от Силезии, где, оказавшись в безвыходном положении, он нанес резкий удар, выполнив поворот кругом, развивая успех решительным преследованием противника. Всего лишь через три недели Австрия заключила с Фридрихом сепаратный мир, по которому уступила Силезию. Было бы не очень разумно делать серьезные выводы из этого события, и все-таки по крайней мере интересно, что внезапное предрасположение австрийцев к миру с уступками последовало за всего одним непрямым действием в войне на этом театре, хотя оно состояло в простом появлении перед Веной и маленькой тактической победе, вырванной явно из пасти разгрома, да к тому же куда менее зрелищной, чем многие другие победы Фридриха.
