— Но отчего ты не остался с женщиной из Кулу, о Служитель Божий? Как ты добрался до Бенареса? На сердце у меня было тяжело с тех пор, как мы расстались с тобой.
— Женщина утомила меня своей постоянной болтовней и требованиями заклинаний для детей. Я отделился от этой компании, дозволив женщине дарами заслужить награду. Она, по крайней мере, щедрая женщина, и я обещал вернуться в ее дом, если будет необходимо. Тогда, увидя себя одиноким в этом обширном и страшном мире, я вспомнил о поезде в Бенарес, где, как я знал, в храме джайнов живет такой же Ищущий как я.
— А! Твоя река! — сказал Ким. — Я и забыл про реку.
— Так скоро, мой чела? Я никогда не забывал о ней, но, когда я оставил тебя, мне показалось, что лучше пойти в храм и посоветоваться. Видишь ли, Индия очень велика, и, может быть, до нас с тобой какие-нибудь умные люди оставили записки о местонахождении нашей реки. В храме в Бенаресе идут споры по этому вопросу; одни говорят одно, другие — другое. Это любезные люди.
— Может быть, но что ты теперь делаешь?
— Я стараюсь приобрести заслугу, например, тем, что помогаю тебе стать мудрым, мой чела. Священнослужитель общества людей, которое поклоняется Красному Быку, написал мне, что все будет сделано для тебя, как я желал. Я послал денег за год и теперь, как ты видишь, пришел посмотреть, как ты войдешь во «врата знания». Я ждал тебя полтора дня — не под влиянием моей привязанности к тебе — этого не должно быть на Пути, — но потому, что, раз внесены деньги за ученье, мне следует проследить, чтобы дело было закончено. Так посоветовали мне жрецы храма в Бенаресе. Они очень хорошо разъяснили мои сомнения. Я опасался, что поеду, может быть, для того, чтобы видеть тебя, увлекаемый на ложный путь красным покрывалом привязанности. Но это не то… К тому же меня смущает один сон.
— Но, Служитель Божий, ведь ты же не забыл дороги и всего, что произошло на ней. Наверно, ты пришел сюда повидать меня?
— Лошадям холодно, и им давно пора есть, — захныкал возница.
— Убирайся в ад и живи там со своей потерявшей честь теткой! — огрызнулся через плечо Ким. — Я совершенно одинок в этой стране. Я не знаю, куда иду и что будет со мной. Я вложил свое сердце в письмо, посланное тебе. За исключением Махбуба Али, у меня нет друга, кроме тебя, святой человек. Не бросай меня совсем!
— Я обдумал и это, — дрожащим голосом проговорил лама. — Ясно, что со временем я могу приобрести заслугу, — если раньше не найду моей реки, — убеждаясь, что твои стопы направлены к мудрости. Я не знаю, чему тебя будут учить, но священнослужитель написал мне, что ни один сын сахиба во всей Индии не будет обучен лучше тебя. Поэтому я буду приходить время от времени. Может быть, ты будешь такой сахиб, как тот, что дал мне эти очки — лама тщательно протер их — в Доме Чудес в Лагоре. Это — моя надежда, потому что он — источник мудрости, мудрее многих настоятелей… А может быть, ты забудешь меня и наши встречи.
