- Ладно! Шучу я. Что со шкурой?
- У кожевника она. Вы же одёжу прихватили? Тады к нему идти надо, значить. Заодно и шкуру глянете. Тока...
- Что ещё?
- Стал быть это... Я понимаю, значить... Но мужики просили...
- Да говори уже!
- Эта... Може могёте нам панциря с хвоста отдать? Для брони-то он не годный, а на кирки хорошо буде... Дорогия они, но мы отработаем... Что скажитя, значить... Пару бы...
Я подошёл к пластинам хвоста. Толстые, клиновидные наросты и правда, по форме своей напоминали означенный инструмент. Отдать? Что дорогие понятно, железные таким не чета. Но у меня и пластин останется масса, а если старатели будут считать, что в долгу... Мало ли, что понадобиться может.
Подходящих под кирки пластин было с десяток. Оставлю себе пару.
- Выбери, какие понравятся. Восемь.
Честно сказать, всю жизнь думал, что выражение "глаза на лоб полезли" - это абстракция. Я ошибался. Мякинь долго изображал из себя рыбину, которую вытащили из воды и хорошенько стиснули руками. Пучило его страшно.
- В-восемь?!!
- Ага. Пошли к кожевнику.
Народ позади нас выплёскивал эмоции. Хорошо иногда быть добрым. Приятно.
Хижина кожевника стояла отдельно, ближе ко входу в тоннель. Поплутав по бесчисленному количеству пересекающихся дорожек, прорубленных в скале, мы забрались на два уровня выше площадки, располагавшейся у подножья утёса.
- Мякинь, зачем столько дорог?
- Разработка тута была, открытая значить. Вот и нарубили проходов. После сбили, что мешало. Эта... Для удобства.
Ага. Для удобства, значить. Тьфу!
- Мякинь! Ещё услышу "значить", буду бить.
- Так я эта... Не со зла, зна...
Хм. Может и сработает. Хотя зря я с ним так. Хороший мужик.
- Доброго дня. - кожевник вышел навстречу. - Дал? - Это он о чём?
Мякинь опять сделал страшные глаза:
- Восемь!
- О!
Ясно. Не мытьём, так катаньем, но панцири всё равно бы выклянчили.
Кожевник был плечистый и выглядел на фоне Мякиня внушительно. Да и просто приличнее, - в добротной безрукавке на меху, из-под которой выглядывала серая рубаха, и в плотных широких штанах черной кожи он смотрелся как... Как кожевник. Показав мне шкуру, он объяснил, что выделка дело не быстрое и отправил в хижину, снимать мерку. Жена его, пожилая уже тётка (Ага! Женщины тут всё же есть!), не слушая возражений и приговаривая "Чего я там не видела", заставила меня раздеться. Наконец, стоически перенеся все пытки, я выбрался наружу.
