Мы оставили Петра в Вене, когда курьер из Москвы сообщил ему новость, заставившую его отказаться от прежде намеченных планов и без остановок день и ночь мчаться в Москву. Этой новостью было известие о нрвом стрелецком бунте.
Еще в марте 1698 г. среди стрельцов четырех полков, отправленных к западным рубежам, началось неповиновение. 175 стрельцов направились в Москву с жалобами на тяготы службы, задержку жалованья и жизнь впроголодь. Правительство пошло на уступки, и конфликт, казалось, был улажен: стрельцам выдали задержанное жалованье, и они вернулись в полки. Вскоре восстание возобновилось, и в пакете с лисьмом Ф. Ю. Ромо-дановского содержалось известие, что теперь уже все стрельцы четырех полков в полном вооружении движутся к Москве* Петр выехал из Вены 19 июля, делал кратковременные Остановки для обеда и смены лошадей. Лишь на четвертые сутки, то есть 22 июля, он остановился на ночлег. Как раз в этот день в Вене было получено сообщение о разгроме восставших стрельцов верными правительству войсками. Это известие, которое не преминули сообщить и Петру, не изменило раз принятого плана — царь продолжил путь в Россию, правда, теперь уже он ехал не с такой скоростью, как прежде. В маленьком городке Раве Русской он задержался надолго. Здесь он вел переговоры с польским королем Августом II, одновременно являвшимся саксонским курфюрстом. Значение свидания состояло в том, что в Раве Русской произошел обмен мнениями, в результате которого существенно изменился внешнеполитический курс России. Обмен мнениями о внешней политике Петр и Август вели с глазу на глаз, без свидетелей, так что польские вельможи даже не подозревали о предмете пере- говоров. Участники переговоров без труда убедили друг друга, что у них есть общий неприятель — Швеция. Итоги переговоров не были оформлены договором, Петр и Август всего лишь обменялись «крепкими словами о дружбе». Так было положено основание будущему Северному союзу.
Крутому повороту внешней политики Россия обязана была не обаянию Августа II, а проницательности Петра, сумевшего разглядеть наперед все преимущества нового направления борьбы, за выход к морю. Царь трезво оценил бесперспективность борьбы за выход к южным морям, учитывал он и тщетность надежд на помощь морских держав, поглощенных лихорадочной подготовкой к войне с Францией. Именно поэтому он решил добиваться выхода к морю не на юге, а на северо-западе и в соответствии с этим планом искать союзников не для продолжения войны с Османской империей, а для войны со Швецией.
