Это был импозантный мужчина, слегка за сорок. Набрякшие тяжелые мешки под глазами удачно сочетались с восковой, бугристой от оспин кожей. Нервные жесты худощавых рук его выглядели весьма романтично и вызывали непреодолимое материнское чувство – обогреть и приласкать. Мутно-рыжего оттенка волосы, напоминающие цветом слабый раствор йода, обтекали лицо врача, скрадывая излишнюю худобу и впалость щек. Одевался он так, как обычно одеваются служащие средней руки: недорого, но добротно, как правило, в немарких тонах. Одежду ему, скорее всего, покупала жена, потому как костюмы сиротливо подвисали на тех местах, которые должны по идее, обтягивать. Судя по всему, дома врач был немногословен, и пята дородной его жены основательно припечатывала Бориса Филипповича к земле. Зато на работе он становился совершенно иным. Профессионально твердый взгляд из-под кустистых бровей, тон врача-виртуоза, по-профессорски важная, неторопливая, раскачивающаяся походка демонстративно рассчитаны и производили уважительное впечатление как на пациенток, так и на служащих дамского пола в роддоме.
Нет, Фима ничего ему не говорила и никак не намекала о своих чувствах. Она любила его издали, не приносила ему румяных домашних пирогов с глянцевитыми боками и аппетитных подсахаренных ватрушек, не кормила собственного изготовления борщом из стеклянной баночки. Она лишь мучительно краснела при его появлении. Да еще ноги сами становились ватными, а Фима начинала блеять и заикаться. Сердце же выделывало разные па и отстукивало мелодии бразильских сериалов, до которых акушерка была большой охотницей. Борис Филиппович ничего не замечал. Дома его ждали опостылевшая жена и сын-оболтус, которому в ближайшее время грозила армия, и жизнь Фиминого кумира влачилась по одному и тому же, раз заведенному порядку. Замечать, почему уже немолодая акушерка вдруг начинает краснеть и заикаться, ему не приходило в голову, а даже если бы и пришло, то ничего бы не изменило. Фима, хоть и выглядела опрятной, одежду носила не по фигуре и немодную – все ее деньги уходили на книги. Косметикой она пользоваться не научилась и считала это ненужным. Как-то раз, в начале своей увлеченности врачом, она попробовала накраситься, позаимствовав косметику в столе своей сменщицы Валентины. В тот день Борис Филиппович остановился пред ней, посмотрел и сказал:
– Если вы больны, Фима, надо было позвонить и предупредить. Отлежались бы дома. Вон у вас красные пятна на лице и синяки под глазами. С температурой лучше не ходить, здесь все-таки родовое отделение, новорожденные, еще заболеет кто, а иммунитета у них пока нет. В следующий раз возьмите больничный.
